Мы продолжаем конкурс рассказов о войне, начатый в прошлом номере. Немного изменив своё название, конкурс не потерял своей сути и даже больше – приобрёл спонсора – магазин «Четыре глаза», который предоставил подарки для победителей.
Итак, напоминаем, что литературный конкурс «Тревожные годы военные» посвящён 75-летию Победы. Желающие принять в нём участие присылают воспоминания о Великой Отечественной войне – свои или родственников, переживших военное время. Приложенные к рассказу фотографии украсят публикацию в газете.
Письма принимаются до 1 мая. Их можно принести или прислать по почте в рукописном варианте по адресу: улица Кирова, 31, редакция газеты «Дальневосточный Комсомольск», или на электронный адрес dvkredakcia@gmail.com с пометкой «Конкурс Победы».
Результаты конкурса будут подведены после 9 мая. В одном из номеров мы назовём лучшие рассказы и вручим победителям подарки.
Вместо радости — похоронка
В моём фотоальбоме хранится снимок, где я трёхмесячная сижу на коленях у матери, рядом сидит мой отец, а позади — моя старшая сестра Вера. Это первая и последняя фотография, где мы с ним вместе. Тяжёлая судьба оказалась у моего папы – Михаила Яковлевича.
Перед войной отец и мать работали на золотом прииске. Наш сосед положил глаз на маму и пытался добиться от неё взаимности. Но не получилось. Тогда он украл с прииска золотой песок и закопал на нашем огороде. А потом написал на отца донос. Милиция всё перерыла и нашла горшок с песком. Отца, конечно, посадили. Дали ему срок 2 года. Свой срок от отбывал в Амурлаге, где строил дорогу от Хабаровска до Комсомольска. А сосед, устыдившись своего поступка и испугавшись общественного осуждения, уехал в неизвестном направлении.
Маму уволили с прииска. Нам втроём было очень тяжело жить без зарплаты. Кормились в основном с огорода. Но, несмотря на трудности, мама съездила к отцу в лагерь, ей разрешили посещение. Они встретились.
Отец вернулся домой, когда мне было три месяца. Но счастливой совместной жизни не получилось, потому что сразу после его возвращения началась война. Отца призвали в армию пулемётчиком. Дважды он был ранен, лежал в госпитале. Очень редко от него приходили фронтовые письма, а потом и они перестали поступать. Но мы не теряли надежды на то, что после войны снова заживём, как прежде.
В военное время жили мы очень бедно. У нас было своё хозяйство и огород, но продуктов всё равно не хватало. Маме приходилось трудиться изо всех сил. Ещё она хорошо вышивала и вязала. Благодаря этому мастерству мы кое-как выживали.
Однажды, когда я была в детском садике, из громкоговорителя раздался голос Левитана, который сообщил о том, что война закончилась. В это время мы сидели за столами и пили чай из железных кружек. Но услышав это известие, вскочили со своих мест, выбежали во двор. Радовались вместе со взрослыми. Все друг друга обнимали, поздравляли, плакали. Мама за мной пришла, светясь от счастья. Мы вместе шли домой, а на улице был праздник – звучали песни о войне. Мы тоже вместе с соседями завели «Катюшу», а потом «Синий платочек».
Для нас начались дни ожидания папы. Той весной многие наши односельчане вернулись домой, а отца всё не было. Но однажды к нам пришёл почтальон и вручил маме похоронку. Мама камнем рухнула на пол. Мы с сестрой не знали, что делать. Вызвали врача, маму положили в больницу. Две недели мы жили без неё.
Когда она вернулась, мы решили, что нас в селе больше ничто не держит. Собрали урожай, продали дом за 15 тысяч рублей и уехали в Белогорск к маминой сестре, где купили себе домик.
Но даже тогда, в послевоенное время, жилось очень несладко. Я рано поняла смысл денег. Ходила на рынок, подходила к прилавку с пирожками и смотрела на них. Они стоили всего 5 копеек, но даже этих денег у меня не было. Я бродила по улицам в надежде найти пятачок. Но тщетно. Тогда однажды я в огороде нарвала зелени, сложила в сумку и пошла на базар. Разложила зелень на прилавке, стала продавать. К концу дня наторговала 40 копеек. На них купила 8 пирожков с ливером, все принесла домой. От счастья мама плакала и причитала: «Какая же хорошая и умная дочка у меня».
Галина ФЕОФИЛАКТОВА
На работу в девять лет
С малых лет я слышал рассказы своего отца Сергея Борисовича о войне. Он вспоминал, как стал участником трудового фронта в 9 лет. Причём это случилось против его желания.
Однажды осенью 1941 года семья отца проснулась и увидела, что их квартира ограблена. Воры унесли всё, что можно было, включая одежду. Мать (моя бабушка) сшила Сергею одежду из мешковины, чтобы ему было в чём пойти в школу. В классе одноклассники начали высмеивать мальчика, поэтому он наотрез отказался туда возвращаться.
Когда зимой начался охотничий сезон, дядя предложил Сергею помогать в доставке убитого зверя в колхоз. Так ему, девятилетнему пацану, приходилось на нартах с собаками ходить из Верхней Экони в леса, расположенные за нынешним посёлком Хурба. За один день такое расстояние преодолеть было невозможно, поэтому приходилось ночевать возле костра, прижавшись к собакам.
Недостатка в мясе не было – дядя был отличным охотником, поэтому круглый год семья была обеспечена едой. А вот нехватка хлеба ощущалась сильно. Настолько, что вместе с младшим братом Николаем они лепили летом лепёшки из глины, обжигали на костре и ели их, внушая себе, что едят хлеб. Так до конца войны мой отец и проработал, доставляя добытого зверя.
Моя мать Татьяна Банденовна, участница трудового фронта, работала в рыболовецкой бригаде. Смогла поступить на работу лишь ближе к концу войны. Поначалу её мать не хотела отпускать старшую дочь, боясь, что некому будет ухаживать за малолетними братьями и сестрами, но затем все-таки поддалась уговорам. Рыболовецкая бригада состояла сплошь из нанайских детей от 10 до 15 лет. В этом возрасте они уже знали все нюансы добычи и переработки рыбы. Жизнь у них была очень тяжёлая – летом работали практически босые, зимой – в калошах. Тогда действовало правило: всю добытую рыбу нужно было сдавать в заготовительные пункты. Зимой она лежала штабелями, но нельзя было взять ни одной рыбки. Чтобы хоть как-то поддержать свои семьи, дети украдкой рассовывали мелочь по карманам, а старший бригадир Семён Сайгор жёстко наказывал за воровство. Но поступал он так, по моему мнению, не ради похвалы от начальства, а для того, чтобы дети не подставили себя и своих родителей.
Участницей трудового фронта была и будущая теща моего отца. Она в годы войны работала в Нижних Халбах. Ситуация с хлебом здесь была такая же сложная, как и в Верхней Экони. Хлеб выдавался по карточкам, и молодую девушку часто посылали за ними в город. Чтобы на обратном пути у неё не отобрали карточки и не убили, а такое явление было не редкость, она специально мазалась сажей, растирала под носом сопли, чтобы никто не мог заподозрить, что эта чумазая нанайская девочка везёт карточки на весь колхоз. Благодаря такой хитрости она всегда успешно справлялась с опасной миссией.
Дети войны
Кормила мамка дочку: — Кушай кашу, кушай.
Будешь мне подменой.
Кормила мамка сына: – Кушай рыбку, кушай.
Стань отцу заменой.
Ела дочка кашу, не просила больше.
Ложкой выгребала до последней крошки.
Ел сыночек рыбку, не перечил мамке,
Рисовал на окнах самолёты, танки.
В девять лет парнишка уходил от парты,
Приводил гружённые битым зверем нарты.
Невода тянули из реки девчонки,
До последней рыбы отдавали фронту.
День и ночь на запад щурились мальчишки,
Словно из винтовок, били по фашистам.
Рваное пальтишко, на плечах котомка,
Управляла лошадью чумазая девчонка.
Ждут обоза хлебного – скрип полозьев звонкий,
За плечами карточки в старенькой котомке.
Прорастало в душах злой годины семя.
Подрастало исподволь воинское племя.
Александр САЙГОР
