Сегодня в нашей рубрике – новая подборка стихов молодых комсомольских поэтов. Все они входят в объединение с самоироничным названием «Коробка авторских потуг» (КАП). Судя по реакциям и комментариям читателей наших аккаунтов «ДВК-Медиа» в соцсетях, «авторские потуги» молодёжи им понравились. Поэтому продолжаем.
Пётр Литвинцев (37 лет)
«Уже слишком рано»
Когда от нас уже ничто не остаётся
И звёзды светят, словно кирпичи,
Сквозь водопады сумеречных песен
Тревожат сон рассветные лучи.
Разгар психоделического неба
В ночной пустыне озарил рассвет.
Беспозвоночным шорохом стихает
Туманной жизни млечный силуэт.
Печально дотлевающий окурок
Смиренно превращается в бычок.
Набрав охапку дождевых сосулек,
По струнам растекается смычок.
Из-под покрова бренной суеты
Уходят вдаль непойманные речи:
Боясь услышать голос пустоты,
Они горят, как утренние свечи.
Усталый пепел серебристых скал
Сдувает ветер мимолётной страсти.
Над миром оцинкованных зеркал
Нас разберут на составные части.
Маргарита Зайцева (20 лет)
«Лабиринт души»
Брожу в лабиринте белых зеркал.
Стены давят на грудь. В тишине
Я учился летать, но громко падал
Каждый раз, как привыкал к высоте.
Позабыв про собственный страх,
Я в клетку попал. Она напомнила ад.
Брожу в лабиринте серых зеркал.
Направо иду – там коридор
Тянется во тьму. Сил нет. Я устал.
Чтоб вырваться отсюда, договор
Готов заключить с Богом этой игры.
Но планы другие на меня у судьбы.
Брожу в лабиринте чёрных зеркал.
Налево бреду – ухожу в пустоту.
«Ты сильный. Держись», – сказал
Чужой голос и затерялся в саду
Меж роз костяных и деревьев немых.
Я позабыл про все чувства родных.
Брожу в лабиринте алых зеркал.
Сяду за стол – он накрыт на двоих.
Осушив свой полный багровый бокал,
Прочитал в глазах далёких чужих:
Я вырвался из плена социальной среды.
Я сам же себя лишил и тела, и души.
05.03.2024
Антон Бирюков (28 лет)
* * *
Кумиры уходят, мы тоже стареем.
Дни как-то текут с каждым разом быстрее.
И денди на полке, и времени нету
Во двор и гулять день и ночь до рассвета.
И нет уже с нами дяди Серёжи,*
И возраста цифры, быть может, тревожат.
И Цой ещё жив и так интересен,
Но только лишь в вечности собственных песен.
И утром Дисней не покажут в субботу,
Пройдут выходные, и нам на работу.
А там в мониторе лишь цифры, таблицы,
И некогда в играх уже веселиться.
И дома заботы, дела, магазины
Под города дым и под запах бензина.
Мы стали, какими родители были,
Но детство своё мы никак не забыли.
И пусть наступают года за годами,
Молодость в сердце всё ещё с нами.
Всё ещё греет и радует душу
Наш детский восторг, его не разрушить.
И пусть седина блеснёт на рассвете,
Мы помним, что все мы – взрослые дети.
29, 31.01.24.
*Дядя Серёжа – Сергей Супонев
Lirio Wei (Ирина Башурова)
«Мелодия утренней тишины»
Приятное есть что-то в тишине,
Когда весь мир укрыт туманной дымкой,
Побыть с самой собой наедине,
Ведь нужно новый день начать с улыбкой.
Своя есть прелесть рано по утрам
Пойти гулять, набросив шаль на плечи.
Касаясь трав рукой, рассвет встречать,
Позволив быть себе слегка беспечной.
Волшебное есть что-то в трелях птиц
И в храпе добродушном лошадином.
В цветах небесно-синих медуниц,
Жужжании раздавшемся пчелином.
Как хорошо затем прийти домой
И пальцы греть, сжимая чашку чая,
И, этой вдохновившись тишиной,
Писать стихи, рассветы воспевая.
Николай Ромичев
«Лицедейство»
Не дремлет скрытый лицедей,
Что роль незыблемо играет,
Что в душах множества людей
По праву место занимает.
Где прячет парочку личин
В запасе каждый, без сомненья, –
Тому есть множество причин,
Чтоб скрыть от ближних помышленья.
Когда из чувства уваженья
Других обидеть не хотим,
Когда, вне всякого сомненья,
Морали нормы свято чтим.
Когда себя в глазах других
Мы сделать лучшими желаем
Иль брешь от слабостей своих
В душе бронёй мы прикрываем.
С театром мир порой сравним,
В котором роль свою играем, –
Сие назвать нельзя худым,
Когда мы меру в этом знаем.
Лишь тот, кто собственной игрой
Без меры всякой увлекаясь,
Теряет прежний облик свой,
В личинах ложных растворяясь.
22.11.2015.
Волошин Кирилл Александрович, 20 лет
* * *
Льдинки метелятся
Звонко,
Металлом блескаются,
Создавая ржаную подушку
из хлопка.
Ночь беспокоится.
Выеденный вечер,
кудрявый,
стонет
над головой,
Кричит беззубый:
«Работайте, сударь»,
печалит, не работается.
«Эй, бродяги! Здесь
для сладких сердец мест нет»
Как в берлоге,
увешанной досыта
оконными перчатками,
стучится свет.
Вылетел,
как мечется крещёный,
Увлечённый своей погибелью.
«Для Бога мест нет».
И в занавеси
захлебнулся фонарь,
выжег последний свет.
Февраль.
Мне нечем писать.
Последняя
здравая мысль
попрощалась, оставила след, набух,
Не ухватился.
Вновь во тьме рукописи
появился, надулся,
как вода в гребне.
Выловил пустоту.
Обвалился.
Душа обнищала.
«Ну и что же,
других ведь не беспокоит!
Пресмыкаются
в погребальной тине…»
Уподоблюсь – упаду.
Боюсь, поздно звать помощи –
Похабщина затянула каждого,
ходят ночью перекрашенные,
днём сменяются убогие.
«Нет ничего страшного!»
А ведь жили люди на свете!
Легенды
шепчутся
тихо,
Спрятавшись от глаз невежд,
Придумали убежище.
Теперь живут
В пылью
разъедаемой
библиотеке надежд.
Голоса их
слышатся из прошлого.
В борющейся осени,
зимой прижимаемой,
покрепче тошного.
«Верните фонарь, верните!» –
Шумят шептуны, мечтают, чтобы везде был свет,
Чистый,
как крик новорождённого,
Выбивающий снег
из старых подвалов
и разбитых окон,
Кричащих:
«Для залёженных надежд мест нет»
И пусть выйдут все, пусть
ошпарит лёгкие!
Дерзким и лёгким,
освещающе терпким,
дурманящим вьюгам.
Пусть каждому подарит
по звезде!
Пусть в сердцах каждого
взрастает трепещущая мысль
В расцветающей радостью
Весне!
Тимофей Бахаев
«Журавли»
С юга на север – журавли!
Будто фанера над Москвой.
Мы все немного подросли,
Гуляем дружною толпой.
Уже отцвёл наш дивный сад
Среди коробок городских,
Мы провожаем наш закат,
Но звёзд не трогаем чужих.
Рассвет потом стучится в окна,
Мы уж за окнами давно.
Кто-то рисует на полотнах,
Для нас же время – полотно!
И головой тряхнëм сонливо,
И снова будто в долгий путь.
Нет, мы не выглядим красиво,
А в душу к нам не заглянуть…
Но мы с рассветом, помолившись,
Плывём туда, к розе ветров,
Луны коснуться посулившись,
Обходим всех морских волков!
Лишь чувства нам дороже злата,
И нам своей крови не жаль,
Когда придёт наша расплата,
Тогда про нас расскажет сталь.
Та сталь, что молча режет камень.
А молоток, что бьёт о гвоздь,
Укажет нам только на табель.
И почернеет в земле кость.
Пока же мы через бурьяны
Идём к неведомым полям,
Бываем влюблены и пьяны,
И всё никак не скучно нам.
Но вот гроза уж отшумела,
Костры уже вдали зажгли,
И, в небо взмыв весьма умело,
На юг летели журавли…
