Военная тематика нынче весьма востребована, и на этой почве постоянно появляются то фильмы, то спектакли, то различные акции – начиная с «Бессмертного полка» и заканчивая строительством воинского храма со ступенями, отлитыми из переплавленной немецкой боевой техники.
Не стала исключением, как мне кажется, и постановка «Бах-бах-бах», которую театр «Сотворчество» показал в рамках фестиваля «Театральное зазеркалье». Как говорится, спрос рождает предложение, то есть, если есть социальный заказ, нужно делать спектакли с уклоном в сторону военно-патриотического воспитания, и показанная постановка по пьесе Юлии Поспеловой в формате литературного театра как раз и была в таком ключе.
Мы привыкли к тому, что если произведение о войне, то в кадре солдат, или труженик тыла, или мать (жена), в тяжёлых тыловых условиях ожидающая своего сына (мужа). Как вариант – дети, с особой остротой переживающие военную трагедию. Но вот «Бах-бах-бах» выбивается из общей линии, поскольку главными действующими лицами здесь являются животные, а настоящие люди появляются лишь на фоне как сопутствующие и неизбежные персонажи.
Эту постановку можно было бы назвать авангардной. Фактически полное отсутствие декораций, гротескные с точки зрения животного мира поступки, схематичные фоновые действия. В спектакле рассказывается о моральном (если вообще так можно сказать о животном) становлении циркового пса Вити (его играет Никита Бокар) – персонажа вначале эгоистичного. Но этот эгоизм, отвергание дружбы формируются исключительно в условиях войны, когда он теряет единственного друга – клоуна, который уходит на фронт. Витя отправляется вслед хозяину, разыскивая его по всем вокзалам, расспрашивая попутно других животных о том, что же такое «война», почему и куда уходят люди, заслышав это слово. В процессе скитаний обнажаются самые несимпатичные черты характера нашего героя, постепенно под гнётом тяжёлых переживаний и лишений уступающие чему-то более тёплому, доброму. Он начинает сопереживать и даже проявлять чувство самопожертвования. Постепенно он теряет ребячью наивность, разочаровавшись в любимом цирковом приёме «умри-отомри».
Поначалу я принял пьесу за произведение советского автора, но режиссёр Наталья Криницына опровергла мою догадку, сказав, что автор – наш современник. И тогда я действительно стал замечать характерные особенности именно нынешнего представления о военной тематике. Это и нехарактерный для классики вызов: главные персонажи – не воины, проявляющие героизм на фронте, а животные, просто ставшие беспомощными заложниками ситуации. С другой стороны, категоричность суждений и та же схематичность фоновых героев. То есть, если уж появляются на сцене немцы, это безусловные подлые изверги, способные воспринять животных как агентов, заслуживающих расстрела. А если наши солдаты, то это суровые и добрые, но такие же схематичные тени, реагирующие исключительно на треугольники писем из дома. И хотя постановка достаточно авангардная, как я уже говорил, здесь действует беспроигрышный приём – чтение фронтовых писем.
— 90% состава театра – это первогодки, то есть ребята, которые только в сентябре пришли в театр, — говорит Наталья Криницына. – Многие из моих прошлых воспитанников стали профессиональными актёрами или учатся на актёрских факультетах. Пьеса «Бах-бах-бах» – одно из первых произведений Юлии Поспеловой. Она получила несколько призов на конкурсах. Я не люблю современную драматургию, но эту вещь я взяла потому, что поняла – мои ребята могут её охватить. Ни Чехова, ни Шекспира с ними не поставишь, и я взяла то, что им понятно. Здесь главные действующие лица – звери, а звери это те, кто больше всего страдает на войне, то есть дети. Но дети хоть говорить умеют, а животные даже этого лишены. Мы намеренно ушли от прямой аналогии, оставили лишь некоторые чисто звериные повадки.
Несмотря на то, что даже режиссёр говорит о неопытности актёров, всё-таки ребята играют действительно потрясающе. Очень эмоционально переданы как отрицательные поступки, так и те, которые взывают к лучшим чувствам человека. Уж поверьте, когда коза Катя (Олеся Кудрявцева) рассказывает, как после многочисленных бомбардировок рука, приносящая еду, перестаёт появляться, «и тогда я вошла в дом, а там…». И в одной этой фразе столько боли от увиденного, столько трагизма, что комок подкатывает к горлу.
Но вот концовка меня смутила. Если уж мы ставим военную драму, то и финал, мне кажется, должен быть трагичным. Тем более что промежуточный конец именно таким и был. А настоящий напоминает «принесли его домой, оказался он живой». Что это, авторская задумка или режиссёрская версия?
В любом случае я благодарен коллективу. Да, спектакль тяжеловат, но насыщен яркими, неподдельными эмоциями, качественной игрой и, хотя я и не поклонник подобных театральных форм, отличной режиссурой.
