На протяжении всего процесса изготовления газеты труд корректора, пожалуй, не менее ответственный. Именно эти специалисты стоят на последнем рубеже перед отправкой текста в печать и следят за грамотностью, недопущением различного рода ошибок в печатное издание. Однако, как в любой работе, здесь случаются свои казусы и интересные случаи. О некоторых из них мы попросили рассказать Людмилу РАЗУМОВСКУЮ, которая более 20 лет корректирует нашу газету.
Как редактор стал редуктором
Как вспоминает Людмила Александровна, раньше корректоры всех городских газет находились в межрайонной типографии на ул.Кирова. Корректоры «ДВК» работали в две смены. Это было связано с особенностями производственного процесса. Вплотную с корректорами работали линотиписты, которые набирали тексты на линотипах — огромных машинах (это как огромная пишущая машинка), из которых выходили металлические строчки будущей газеты. Затем метранпажи (верстальщики) составляли газетную полосу из этих строчек. Это была очень трудоёмкая и ответственная работа. Линотиписты делали набор вслепую, т.е. не видя набираемый текст, и затем также вслепую исправляли. Поэтому одну и ту же строчку с ошибками могли править по нескольку раз.
– Мне рассказывали историю о том, как несколько номеров газеты подряд допускали ошибку в выходных данных на последней странице, где пишут кто издатель газеты, кто главный редактор и так далее, – рассказывает Людмила Александровна. – Один раз в слове «редактор» набрали лишнюю букву, и газета вышла с ошибкой. После чего сам редактор сильно ругался на планёрке. Выходит следующий номер газеты – и вновь вместо правильного наименования должности написано «редуктор», хотя внимательно все всё проверяли. Когда ошибка повторилась в третий раз подряд, редактор на планёрке сказал: «Нельзя корректоров ругать, от этого они волнуются и допускают ошибки».
Шишки за чужие ошибки
Раньше в газетах печатались разнообразные сведения: прогноз погоды, уровень воды в Амуре, даже шахматные задачи. Людмила Александровна вспоминает, как рыбаки, строго следившие за уровнем воды, бывало, звонили в корректорскую и возмущенно спрашивали: «Вы почему такой уровень написали? На самом деле он другой!».
– А почему вы нам звоните? Мы что же должны ходит на Амур с линейкой и проверять? – спрашивает корректор.
– Да, должны, вы же корректоры, вы за всё отвечаете, – говорили недовольные читатели.
Похожая ситуация была и с шахматными задачами, которые, как рисунки и фотографии, делались цинкографом. Когда вся газетная полоса была сверстана и вставлены фотографии и ответы на шахматную задачу на металлических табличках, её отправляли для отливки полимерной формы, а потом с них и печатали газету. Бывало, художник ошибался и вместо чёрной фигуры рисовал белую или наоборот. А ответ публиковался в следующей газете. Потом звонили любители шахмат и возмущались: «Вы что там с ума сошли, там должен быть белый конь, а у вас чёрный нарисован».
Вообще, газету нашу комсомольчане любили и читали с интересом и очень внимательно. Грамотные читатели обязательно звонили или даже гневные письма присылали, если вдруг какие-то опечатки обнаруживали. И это тоже очень нас дисциплинировало. И радовало, что у нас такие неравнодушные читатели.
Кровопивец Горбачёв
– Помню, когда Горбачёва выбирали, нас целые сутки не выпускали из типографии. Прислали огромный доклад его на несколько полос. Всю ночь его набирали, потом шли поправки, затем поправки на поправки, мы что-то вставляли, что-то убирали, и так целые сутки. В 9 утра пришли на работу, а в 9 утра следующего дня нас отпустили домой, так сказать, зубы почистить и позавтракать, затем на такси снова на работу.
Подобные материалы шли с эмбарго, то есть с запретом публикации до официального разрешения на печать. Таким образом, корректоры читали доклады государственной важности одними из первых в стране, ещё до прочтения их Генеральным секретарем. Однако если он прочитал текст как-то по-своему или какую-то часть не прочёл вовсе, то материал переделывался в соответствии с дословным прочтением. Так было, например, и с докладом Л.И. Брежнева на партийном съезде, и когда вступал в должность Горбачёв. Он вышел, сказал какую-то маленькую речь, которая заняла небольшую часть на первой полосе, и вся работа, которую работники типографии и корректоры выполняли больше суток, пошла, что называется, в корзину. Одна из линотиписток, Валентина, по окончании работы тогда устало сказала: «Да, чувствую попьёт из нас крови этот хохол». Как в воду глядела!
Такая вот непростая, но интересная была и остаётся работа у корректора.
