Сегодня в нашей рубрике третья, заключительная подборка произведений комсомольских литераторов, присланных к нам в редакцию под Новый год. Длинные праздники позади, все всё отметили, завтра на работу. Удачи нам всем в наступившем году. А пока – приятного чтения.
Надежда Сметанина
***
Ворошить эту белую кипу,
Эти белые комья катать!..
Мне тебя не забыть, не засыпать,
И в полночном бреду не объять.
Что-то в снежно-кровавом безумьи
Утомлённую давит гортань…
Обмани в этот Йоль, в полнолунье –
Обожги, оболги, освистай!..
Ворошить эту белую кипу…
И нечаянно выстроить дом.
Чтобы ты мог прийти в него либо
Снова сжечь новогодним огнём…
Или будет пусть мирным, в камине,
Или все мои песни – дотла!
Лишь бы в белой безмолвной пустыне
У тебя на груди я спала.
….
СОСТОЯНИЕ
Опять жду снега… вещество
Привычное: вода и только,
Но радости и тайны сколько
И даже тайное родство…
«Со снегом? – спросишь – Почему?!»
«Я тоже так заледенела…»
Вода текла, вода кипела
И форму принимала, сну
Поверив. Но уходят сны.
Ты новый видишь, пусть он будет
Таким, как хочешь… И не будят.
Я встречу новую весну.
Пока же – снег… Густой-густой,
То медленный и невесомый,
То ближнего не видно дома,
И кажется – весь мир пустой.
И лишь вода… Так было до, –
Соединиться с ней, холодным
Не тяготиться небосводом,
Быть белоснежной красотой!
Что снег такое?! Говорят,
Идёт из ангельских он крыльев…
И мы взлетали, но остыли.
Да будет Рай – душа твоя!
….
***
Деревьев тени на пути,
Причудливых переплетений
Уснувших на зиму растений
Мне широты не обойти.
И боязно по ним ступать:
Затянут, кажется, укроют…
Но попираю их пятою:
Всего лишь зимняя тропа.
И вот сплетенья позади,
Несброшенных листочков трепет.
А ветер что-то, белый, вертит,
Но не собьёт уже с пути.
Он поднимает снег с земли,
Тропу, сердясь, переметает…
И только трепетность скупая
В уже остывшем «Не зови».
Вера Кучина (п. Эворон)
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
То ли ветер так неуклюже
За моей шевельнулся стеной,
То ль зима спиной навалилась
На заснеженный домик мой.
Домик вздрогнул, звякнули стёкла,
Задрожало пламя свечи,
Я теснее к печке прижалась,
И опять всё затихло в ночи.
И не сплю я, всё жду чего-то,
Что вот-вот да произойдёт,
А, быть может, я жду кого-то,
Да этот кто-то всё не идёт.
Этот кто-то где-то плутает
И никак пути не найдёт,
Он, наверное, даже не знает,
Что его кто-то где-то ждёт.
Догорают дрова неслышно,
Жар тепло разливает с печи,
За окном снег ложится пышный,
Догорает огарок свечи.
Ирина Крамаренко (п. Амгунь)
СНЕГ ИЗ ВАТЫ
В сказке много чудес!
Здравствуй, сказочный лес!
Мы тебя не искали –
Создавали руками,
Взрослые и дошколята.
Здесь снежком стала вата,
Зайцы скачут под ёлкой,
Где-то спрятались волки.
В белых шубах берёзы,
Не страшны им морозы!
Рады Снеговики:
«Как сугробы мягки!»
Едет в саночках Зайка:
«Дед Мороз, покатай-ка!»
Лошадь скачет вперёд,
В Новый год, в Новый год!
Лидия Смирнова
УЖ ЭТОТ ВТОРОЙ СНЕГ!
Ироническая проза
День начался. Что за окном? Открываю шторы. На улице бело-о-о! «В ноябре, в ноябре много снегу во дворе…» – невольно сморозила я. Снег, прилетевший вчера, ближе к вечеру, видно, недавно закончился, окутав, прикрыв и выровняв на земле погрешности своей ранней пробы. Теперь он представлял собой сказочную иллюзию белоснежного и фантастично лёгкого бесконечного покрывала, сотканного из снежинок и воздуха. При взгляде на эту красоту становится ясно, что где-то что-то явно перепуталось в природе. Вопреки дальневосточным устоям в обычно зимнем холодном ноябре Мороз вдруг, сменив гнев на милость, поставил такой градус, чтоб созданная красота сохранилась выданной. На короткое время, конечно, но удивила. Ах, уж этот Дедушка Мороз! Он явно угождает шутливо девушке Зиме и, привлекая внимание, идёт на поводу её, ещё молодых, прихотей. И Зима беззастенчиво использует ласковый жест его благосклонности, ведь все снежинки по красоте и размерам были, конечно, отобраны из особого арсенала Деда Мороза. Они будто просеяны над городом сквозь громадное сито или дуршлаг и появились здесь только благодаря ей. И даже Ветер – приближённый друг этой сложившейся пары — сейчас не сглупил, подыграл им, внезапно обнажив мускулы в другом месте. Стоит необыкновенная тишь, кажущаяся бесконечной… Вот и прилетел, забежал в наши места невесть откуда настоящий праздник. И он рядом, за окном вообще-то!
Через выбеленные снегом узкую дорогу и два тротуара с рядами сонных неприкрытых тополей, яблонь и рябин на меня смотрит здание, однотипное с другими на улице. Оно, конечно, из силикатного кирпича, пятиэтажное, но, правда, всё-таки от соседних отличается по фасаду: у него имеется центральный выход на улицу под заметно-синим высоким козырьком. Здесь располагается общежитие одного из университетов. Уже многие годы все его этажи – окна в окна с моим домом… А за ними, за окнами, с двух сторон дороги, протекает трудно скрываемая от такой близости жизнь людей разных поколений. Бурливая интернациональная жизнь студентов всегда намного ярче выражена и интересней организована, чем жизнь жителей соседних домов. Но сегодня как-то нестандартно тихо у входа в общежитие. Можно сказать, уже наступил день, учебный процесс набрал обороты, а входная дверь этого молодёжного дома странно молчит, даже не шевелится, никого и ничего не выпускает, да и не впускает тоже… Как-то трудно, видно, сегодня просыпаться будущей технической интеллигенции.
Ан нет, не совсем так, по крайней мере в сию минуту! Вот двойная дверь общежития наконец-то заработала и уже неспешно выдаёт, считай пока единичный, продукт в виде погружённого в знания или в сон студента, одетого в тёплую куртку с надвинутым до бровей капюшоном. Он, спустившись по ступенькам на тротуар, не глядя по сторонам (видно, путь этот ему давно известен до мелочей), автоматически задвигался по первозданному снегу, устлавшему тротуар… Всё вдоль здания, вдоль здания забирает, прямо к корпусам родной многим альма-матер.
А студент оказался всё-таки не одинок в выходе из недр общежития. И дворнику этого дома тоже уже не спится… Примелькавшаяся жителям в округе своим бесконечным трудом здесь (скажем прямо), Нонна Ивановна в любую погоду выходит на борьбу с разным засорением прилегающей территории. Вот и сейчас, весомо ступая солдатскими берцами, высокая и крепкая, не моложе шестидесяти, она в осенней куртке и красном берете вышла на заснеженное крыльцо. Осанисто постояв, оглядела поле своей битвы за чистый асфальт и, наверное, дав ему высокую оценку вложения труда, долго не думала, похоже, полагая: надо, так надо! С этим внутренним призывом и упрямо надеясь на моральную помощь всего своего авторитетного духа, дворничиха удалилась за орудиями труда. Почти тут же, в один момент, она обернулась-вернулась с громадной фанерной лопатой и метлой из прутьев. Сначала, видно привычно, почти не глядя, помахивая метёлкой, она очистила от лёгкого снега площадку у дверей и все ступени крыльца. Затем, посмотрев в даль длинного здания общежития, меланхолично взяла основательную, даже в её руках, лопату и оказалась на белоснежном, засыпанном сухим снежным пухом тротуаре…
Здесь Нонна Ивановна без визуальной оценки местности сначала принялась счищать, разгребая лопатой, лёгкий снег с асфальта в разные стороны тротуара под деревья. У неё эта процедура настолько быстро спорилась, что её это, видимо, очень удивляло! И периодически оглядываясь на результат, она была полностью удовлетворена собой. Похоже, настроение её с каждой минутой улучшалось, и всё чаще заметный берет сдвигался локтем на макушку… А уж дальше, пройдя так в полном удовольствии и вдохновенно метров десять, она, казалось, должна была ещё больше активизироваться, предвидя быстрый конец своего рабочего дня. Но Нонна Ивановна, вне логики складывающейся ситуации, внезапно вообще остановила своё почти холостое рабочее движение и энергично выпустила из рук лопату, как будто чего-то другого надумав… «Да чего уж там долго думать, — похоже, так билась её мысль. – Всё равно никого нет на улице. Дай-ка я!..»
И тут произошло с Нонной Ивановной счастливое, по-детски радостное и непредвиденное заранее никем, в том числе и ею самой, вдохновенное происшествие. Натянув берет победоносного цвета до самых бровей, она решительно подошла к выбранному быстрым взглядом целомудренно-нетронутому сугробу на обочине тротуара. Здесь Нонна Ивановна встала на его край в промежутке между двух деревьев, да и… грохнулась не долго думая в его снежную толщу на колени. Вот это да! Затем, постояв секунд пять строго вертикально «солдатиком» по стойке «смирно», она расправила руки в стороны, как крылья (непонятно, кем она могла себя представить при этом), да и… шмякнулась вперёд, конечно, животом, туда же в сугроб! При этом голову она берегла, подняла её, не утонув лицом в снегу, отчего при взгляде сверху из окна её поза напомнила всем известную черепаху Тортиллу в плавании. А дальше, оказалось, всё было делом техники: немного полежав и оценив взглядом положение рук, Нонна Ивановна осторожно их убрала с отпечатка, а затем без труда подняла своё нестройное тяжёленькое тело, став на колени, а затем, сев на пятки, встала туда, откуда… ну, совершила этот бросок. Вот это был класс! Непростая женщина Нонна Ивановна – гимнастка, мастер спорта, однозначно! Вот такой есть бессменный дворник общежития! Ах, что сделал этот второй чудесный снег с человеком!
Затем с олимпийским спокойствием Нонна Ивановна посмотрела на своё произведение в снегу, вроде говоря: «Это ещё что?! Так себе, мелочи жизни». То есть, как на мимолётное увлечение (возможно, далёкого детства, а чего ж ещё?), вызванное сказочно-снежной шуткой Деда Мороза. Потом взглянула подольше на серые низкие небеса над головой, да и пошла восвояси, не забыв свой инструментарий. «Скоро пойдёт новый снег, – видимо, подумала она, – уберу и закончу всё потом, заодно уж». В навеянной лирике сказочного утра – второго волшебного снега – подумалось мне, что она ещё многое знала и умела в жизни, эта Нонна Ивановна, ведь угадала же новый скорый снег. Между тем входная дверь общежития за ней беззвучно закрылась. А прилетевший забияка Ветер поспешил везде выровнять посуровевший с его приходом зимний пейзаж, не забыв и про силуэт женской фигуры в снегу около общежития.
Очнулась и я от всех свежих сцен, прошедших за окном. Дела насущные ждут, которые – это тебе не силуэты в снегу оставлять…
