На недавнем выездном заседании Правительства Хабаровского края комсомольчанке, участнице трудового фронта Клавдии Иосифовне ВЕЧКАНОВОЙ было присвоено звание «Почётный ветеран Хабаровского края».
На гербе Щигринского района Курской области изображены ружьё и серп, поскольку населению, живущему в тех краях, испокон веков на протяжении столетий приходилось и в поле хлеб убирать, и землю защищать, отражая нападения врага.
Клавдия Иосифовна ВЕЧКАНОВА родилась 20 октября 1932 года в селе Вязовом Щигринского района Курской области. В семье семеро детей, отец работал лесником, в окрестностях шатрами раскинулись широколиственные дубравы. Мама работала в колхозе им. С. Будённого.
Жизнь до войны
По воспоминаниям Клавдии Иосифовны, до войны им жилось трудно, хотя и не голодали, всё-таки огород на полгектара, корова, куры, как-то можно было существовать.
– В селе народ жил в хатах, – рассказывает Клавдия Иосифовна. – Это одна большая комната, русская печь и всё. Наш дом считался зажиточным, новым: крыша из железа, прихожая, печь, чулан и большая комната.
В школе преподавали до четвёртого класса, учеников много, и никакого питания. Чаще вместо учёбы Клаве приходилось нянчить младших сестёр и брата. Самого старшего брата в 1938 году призвали в ряды РККА, он прошёл всю Великую Отечественную и демобилизовался только в 1947-м, работал в милиции. Одна из сестёр в 1939 году уехала по комсомольской путёвке в Комсомольск-на-Амуре. Так что к 1941 году семья состояла из родителей и пяти детей мал мала меньше.
Враг у ворот
– В 1941 году мне надо было идти в третий класс, – рассказывает Клавдия Иосифовна. – А поздней осенью, как раз землю морозом прихватило, в село вошли немцы. Отец подметал листву перед домом, а я относила на задний двор. Иду, вижу, через огороды бегут солдаты. Папа воевал на Первой мировой, в Красную Армию его не взяли из-за ранения и инвалидности: осколки в ноге ещё оставались, – так он только глянул и сразу метла выпала из рук, говорит: «Немцы!». Он их ещё с Первой мировой запомнил. И вот они с одной и с другой стороны вошли в село — и сразу по домам, открывают двери и кричат:
– Матка! Яйко, сало, курка, млеко, цибуля!
Украина рядом с нами была, и украинцев среди нас много было, так немцы лук называли по-украински – цибуля.
Сельскую школу немцы тут же заняли под свой штаб, так что учёба для деревенской детворы закончилась.
Первую зиму оккупации семье удалось пережить: были картошка, соленья, куры, корова.
Потом немцы стали грабить. Забирали коров, кур, свиней, зерно.
– Немец заходит в сарай, мама идёт следом. Он приказывает гнать к нему курей, ловит, берёт за голову, резко встряхивает, голова отрывается, курицу в мешок, а голову отдаёт маме: «На, матка».
У нас было двенадцать курей, шесть забрал.
Сено отбирали немецким лошадям, коров – на питание немецких солдат. Сельчане прятали пшеницу в сундуках и зарывали в землю, а после мололи в ручных мельницах.
– Помню, пришли к нам на постой семь немцев и заставили папу носить солому для спальных мест, полуметровый слой для каждого солдата. До 12 ночи таскал солому. Каждые 15 минут приходил патруль, проверял, всё ли нормально. Очень боялись партизан, которые были в окрестных лесах. На рынке три девушки-партизанки неделю висели повешенными.
Староста, полицейские были из местных, дезертиры, они ещё больше издевались. Финны зверствовали.
Время выживания
Летом 1942 года в семью пришёл голод. Писатель и поэт Даниил Хармс, который сам умер от голода зимой 1942 года в Ленинграде, писал:
Так начинается голод:
С утра просыпаешься бодрым,
Потом начинается слабость,
Потом начинается скука,
Потом наступает потеря
Быстрого разума силы,
Потом наступает спокойствие.
А потом начинается ужас.
– Мы ели траву: лебеду в чугунок натолкаем и в печь, – вспоминает Клавдия Иосифовна. – Корову, куриц отобрали немцы. Ни хлеба, ничего, постоянно просим есть. Мама уже взмолилась: «Съешьте меня!».
Братишке Коле было три с половиной года, у него глаза водой налиты, ничего не видит, за мамину юбку возьмётся и ходит, просит есть. Отец лежал опухший от голода, у меня ноги опухли.
Когда яблоки в саду стали поспевать, ещё зелёные, а мы уже лазили по деревьям, как обезьяны, рвали яблоки, запекали в чугунке, кислые, но куда деваться?
Немец патрульный нас останавливал, показывал жестами, что яблоки «нехорош», но мы ему объясняли, что есть нечего. Спрашивает меня: какая семья? Я ему на пальцах показываю, нас семеро и папа с мамой. Он за голову взялся, много. А у нас больше трёх «нихт» — не бывает, говорит. Дал нам хлеба, мне и сестре, и носки.
Освобождение
В феврале 1943-го село Вязовое освободила Красная Армия.
– Вечером немцы ещё были, а утром встали, их нет, ушли без боя, хотя бомбёжки были очень сильные. Скрывались, как могли: бомба летит, мы её видим и прячемся.
С приходом советской власти в школе начались занятия. За партами сидели по пять человек. Ни книг, ни тетрадей, красные чернила делали из свеклы, а чёрные из бузины. Уроки идут, а дети только и думают, что бы поесть.
– Брат работал токарем на механическом заводе. Ему выдавали хлеб, он сам не ел, неделю копил и нам привозил.
Волы, снопы и трудодни
С 13 лет Клава трудилась в колхозе. Запрягала лошадей, на волах работала.
– Волы они такие бестолковые. Я сижу и цоб-цэбэ, цоб-цобэ, а они стоят, потом вдруг дёрнутся в сторону, и телега переворачивается, а я под телегой лежу.
Комбайнов не было, всю работу делали вручную, веялки ручные, цепами молотили. Пахали на оставшихся коровах, а то и женщины плуг волокли. Снопы вязали, а один сноп больше 13-летней Клавы, и она его тащит.
Работали за трудодни, за вязанку соломы, чтобы печь топить.
– Налогами обложили – вздохнуть нельзя, есть у тебя что-нибудь или нет – плати. Яйцо куриное, молоко, мясо.
Месть председателя
Мужчин не хватало, председатель очень хотел, чтобы отец Клавы работал в колхозе, а тот отказывался, и руководитель, затаив обиду, отыгрался на его дочери.
– За первый год работы в колхозе заработала мешок пшеницы, но, поскольку я была несовершеннолетняя, мне дали пустой мешок. Я шла домой и земли не чувствовала.
После такой оплаты труда Клава отказалась работать в колхозе и устроилась в цех по производству ковров в районном центре Щигры. Там было и полегче, и зарплата деньгами, а в 1952 году Клава даже успела отдохнуть в доме отдыха в Судже – городе, который и сейчас у всех на слуху.
На Амур — за лучшей жизнью
В 1952 году сестра прислала вызов, деньги, и 1 января 1953 года Клава покатила плацкартным вагоном на Дальний Восток. Брат дал хромовые сапоги, в ковровом цехе девушке сшили жакетку.
Поезд шёл 14 суток.
– Зашла в вагон, не знаю, как полки открываются. Поезд заполнен солдатами, матросами, освободившимися, вербованными. Кипятка в вагоне не было, только на вокзале. Как остановка, так все с чайниками бегут за кипятком.
Почтовый маршрут
Первое время Клава работала на почте, разносила телеграммы. Платили 420 рублей.
– Мне лишь бы работа была. Глянула – хлеб есть, думаю: нормально, хлеба наемся. В Комсомольске хоть и очереди в магазинах, но основные продукты были доступны.
Маршут почтальона протяжённый — вся Победа была моя, 8-й участок, «скоростные». На Дзёмгах одна улица Калинина, а вокруг дома разбросанные, бараки, частный сектор. Баню на улице Орехова при мне строили заключённые, вокруг – забор из колючей проволоки. Много солдат, моряков.
Заводская проходная
В 1956 году Клавдия пришла работать на авиационный завод № 126 (в настоящее время – Комсомольский-на-Амуре авиационный завод имени Ю.А. Гагарина) штамповщиком в раскройный цех.
– На авиационный завод в те годы принимали по знакомству. Если мастер или начальник цеха подпишет заявление, тогда возьмут. Меня взяли в цех № 26 учеником, через три месяца перевели на постоянную работу.
– На ваш взгляд, почему люди ехали в Комсомольск?
– Здесь перспективнее было, человек ведь ищет, где лучше. Платили хорошо, а в колхозах или бесплатно, или в лучшем случае 25 рублей в месяц. А здесь, когда из учеников меня перевели, я заработала 800 рублей, счастье было такое – не описать словами!
– Сейчас, конечно, гораздо лучше жить, – говорит Клавдия Иосифовна. – Тогда люди, может, и добрее были, но жили бедно, на одной картошке, пельмени и те по праздникам.
– На родине, в Курской области, довелось побывать?
– Да, ездила в 60-е годы. В селе оставались отец и мама, у них корова, творог и молоко, пчёл держали. Всё хорошо.
Несмотря на страшное военное лихолетье, вся семья выжила. Братишка Коля, который голодный цеплялся за юбку мамы и просил еды, вырос, приехал в Комсомольск и всю жизнь трудился на благо нашего города.
Сегодня на КнААЗ работают дочь и внучка Клавдии Иосифовны, а вообще, у неё сын и дочь, пятеро внуков, восемь правнуков.
– Клавдия Иосифовна, что бы вы посоветовали молодым, как жить?
– Ну, как жить? Работать. Будут работать – будут жить.
– У вас позади долгие годы жизни. Как вы считаете, что следует делать человеку, чтобы жить долго?
Клавдия Иосифовна смеётся:
– Диеты у меня нет, ем всё, что хочу. Утром на завтрак — колбаска или сыр, яичко или сосиска, чай, на обед отварила рожки, мясо пожарила, ужин в 17-18 часов и что полегче и всё.
Социальный работник приходит, помогает убирать квартиру, продукты приносит. А когда и сама хожу. Тяжело подниматься, конечно, на четвёртый этаж.
Всю жизнь Клавдия Иосифовна посвятила работе на авиационном заводе, награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», является ветераном трудового фронта и почётным ветераном Хабаровского края. Что тут можно сказать? Настоящий, почётный результат жизни.
Евгений СИДОРОВ. Фото автора
