Как сегодня живётся и работается простому российскому учителю? О нелёгкой судьбе современного учителя и современной школы рассуждает Анатолий КУЗНЕЦОВ — учитель русского языка и литературы гимназии № 1, победитель номинационного конкурса «Лучший учитель» в рамках краевого конкурса «Учитель года Хабаровского края 2013 г.», абсолютный победитель краевого конкурса профессионального мастерства «Учитель года Хабаровского края 2013 г.»
В гимназии № 1 Анатолий Юрьевич работает последние 7 лет, кроме того преподаёт в университете. До этого он преподавал в школах №№ 24, 25, 28 и даже 6 лет отслужил в воспитательном отделе исправительной колонии № 8.
— Анатолий Юрьевич, скажите, как сегодня становятся учителями?
— Наверное, по недоразумению. Никогда не думал, что стану учителем. Учились мы в советской школе, воспитывали нас как советских граждан. Да, нас заставляли учиться, но, видимо, не зря это делали, поскольку наше поколение не чувствует себя ущербным в плане образования. В 1989 г. поступил в вуз,, причём особо не напрягался, потому что мне это было интересно. Поступал на исторический факультет, но перешёл на филологический, это показалось мне интереснее. В нашу школу я пришёл вслед за моей знакомой, моим хорошим другом с детства — Светланой Чаловой.
— Вы говорите «по недоразумению». Неужели сегодня так трудно учителю?
— Работать в школе сейчас непросто, но не в материальном плане, хотя, конечно, это тоже. Учитель должен вести достойный образ жизни. Ему надо читать книги, ходить в музеи, театры, культурно развиваться, путешествовать по стране, то есть определённый уровень жизни должен быть. А это всё требует средств, но, к сожалению, правительство, видимо, не может позволить нам достойный уровень жизни, достойную зарплату. Считают, что учитель — это массовая профессия, что нас, мол, много, а денег в бюджете мало. Я чувствую, что на учителях откровенно экономят.
— Как это сказывается на профессионализме педагогов?
— Что ни пятилетка, то придумывают новые формы аттестации — год от года всё жёстче и жёстче, и современный учитель вынужден доказывать, что он не верблюд. Наши советские коллеги были от этого свободны, людям платили за стаж, это считалось нормально. А сейчас придумали эти формы работы, от которых в учительской среде возникает нездоровая атмосфера. Говорю сейчас не про нашу школу, а вообще. Часто бывает, что у учителей появляется профессиональная деформация, эмоциональная и физическая усталость, люди по-другому начинают относиться к своей работе, халтурить. Завуч или администрация должны отслеживать деятельность учителей, и если кто-то уже плохо работает или физические возможности не позволяют, то таких людей надо провожать на пенсию, а не унижать аттестациями… Недавно я давал мастер-класс в университете, а на курсах сидят учителя, у которых я в своё время учился! Что-то в этом есть ненормальное, когда человек всю жизнь отработал, знает свою профессию до миллиметра, а его заставляют ходить и чему-то переучиваться…
— Но ведь сейчас такое многообразие учебной и методической литературы…
— Современных учебников, фундаментальных, таких, как были в советское время, написанных нормальным языком, в которых бы отражались реальные методические практики, не существует. Информацию приходится собирать по крупицам — из интернета, из каких-то изданий, на это уходит масса времени, которого у учителя просто нет. Качество современной учебной литературы тоже оставляет желать лучшего. Тексты очень трудны для восприятия детьми, составляются без учёта возрастных особенностей и интеллектуальных возможностей. Допустим, литература в 11-м классе. Одних только авторов больше 150! А если уроков всего 136. Это вообще реально? То есть сложнейший период литературы — 20 век предлагается изучить, что называется, «галопом по Европам»! Плюс к тому убраны произведения, которые имеют идеологический заряд, например, «Молодая гвардия», но зато изучается «Мастер и Маргарита» — дискуссионное и во многом недоступное пониманию современных детей и вообще людей, далёких от религии. Зато изучается «Архипелаг ГУЛАГ» — в блоке тем о репрессиях… В эстетическом плане, как мы обычно изучаем «Войну и мир», такого нет.
— А что можете сказать об отношении к самим учителям, об оценке их труда?
— Современный учитель, так же как и учитель советский, продолжает не только учить, но и воспитывать детей, сеять разумное, доброе, вечное. Мы стараемся воспитать из них личности, граждан своей страны, а в это время СМИ ведут контрпропаганду, показывая изнанку человеческой жизни, то, о чём раньше замалчивалось. Кроме того, ведь в советское время тоже бедненько жили учителя, но их профессия была уважаема. Снимали фильмы «Первый учитель» или «Доживём до понедельника». Фильмы о педагогических ошибках, но подавалось это в позитивном ключе! Да, все понимали, что это сказка, но это была прекрасная сказка. Учителей уважали, школа была храмом науки.
Теперь мы видим что-то противоположное — если показывают учителя, то там обязательно какая-то пошлость: учительница подрабатывает в стриптиз-баре, или учительница вступает в связь с учеником, или педофила опять нашли, или учителя взятки берут, одним словом, идёт дискредитация профессии. Если снимают фильм, то это фильм со знаком минус. «Географ глобус пропил». Что у обывателя в сознании возникает, когда он посмотрит этот фильм? Что все учителя дураки, пьяницы, неудачники и детей ненавидят?
Сериалы «Школа» и «Физрук» наносят огромный удар по престижу учителя. В обществе есть ряд идеологических профессий, связанных с духовной жизнью народа, — учитель, врач… Если в сериалах мы будем показывать врачей, как не совсем нормальных людей, к этой профессии тоже изменится отношение. И когда люди, которые знакомятся со мной, узнают, что я работаю учителем, они уже улыбаются и порой иронически так говорят: «В слове из трёх букв ошибки учите не делать, да?», какие-то шуточки ниже пояса отпускают. И государство тоже приложило руку к дискредитации профессии.
Кроме того, нашим детям же рассказали, что у них права, а у учителей обязанности… Вот как мы играли в комический футбол в пионерских лагерях, там одна команда должна была играть по правилам, а другая — без, так вот, команда, играющая по правилам — это учителя. У нас есть закон об образовании, нормативные акты, над нами надзирает целая Федеральная служба по надзору в системе образования. А что у детей? Если я три дня не приду в школу — меня уволят за прогул, если ребёнок прогуляет — ему ничего. Он может безнаказанно оскорбить учителя, нахамить ему. Причём учителя же и обвинят — «Раз вам хамит ребёнок, значит, вы такой учитель…», «Если ребёнок сбежал с вашего урока, значит, вы такой учитель, неинтересно преподаёте». А ведь мы здесь не артисты, учёба — это сложнейший эмоциональный интеллектуальный процесс, связанный с определённым напряжением, это тяжелейший труд. А нам предлагают детей развлекать…
Часто дети говорят: нам неинтересно ходить в школу. Правильно, потому что интерес ниоткуда не возьмётся, его надо воспитывать с самого детства, с момента, когда ребёнок учится говорить. Сегодня информация перестала быть ценностью. Раньше её добывали, одну книжку могли читать всем классом, а сейчас есть гаджет — набрал, тут же получил какую-то информацию, и дети уже перестали за ней охотиться, перестали напрягаться в её добывании. И в общении часто слышно: «Зачем я буду это учить, когда можно нажать на кнопочку — и это пришло». Поэтому тяжело работать современному учителю. Никакой поддержки от государства мы не видим. Она должна быть не только в том, чтобы нам давать зарплату побольше.
Как государство заботится об учителях? Есть у нас профсоюзы, но они на голом энтузиазме учителей держат. Не ездят учителя в санаторий поправлять своё здоровье. Не видим мы по телевидению, что заслуженного учителя поздравили с юбилеем или с ещё с чем-то… Мы не видим, чтобы учителей награждали премиями. Когда начинаешь делиться болью с людьми, с коллегами, часто можно слышать от вышестоящего начальства о том, что мы ноем, жалуемся. А мы просто хотим работать в нормальном режиме. У нас же чиновники не аттестовываются каждые 5 лет, а вот учителей и врачей сделали бедолагами, которые регулярно непонятно кому должны что-то доказывать… Я назвал только основные проблемы, хотя их море.
— Наверняка в вашей работе есть и положительные моменты, так?
— Есть, конечно, и о них нельзя не сказать. Вообще, при общении с детьми от них заряжаешься позитивом. Хотя они и отнимают много сил — душевных, эмоциональных, но и дают тоже много, потому что это «чистые создания». В принципе, современные дети мало лгут, в основном говорят правду, порой жестокую, но справедливую. Это дети во многом свободные от стереотипов, социальных или политических, прямодушные, прямолинейные. Например, могут спросить: «Зачем мне это надо?». Ребёнок хочет понимать цель своего труда и поэтому интересуется. Им тоже тяжело — информации много, а выбирать, как правило, они не умеют. Кроме того, не виноваты они, что живут в эпоху развития науки и техники, они естественны в своём отношении к учёбе, к школе, к учителям, ко взрослым, в целом я их понимаю, даже снижение интереса и мотивации к учёбе понимаю. Потому что сегодня можно иметь два диплома и не иметь работы. Или иметь работу, но иметь маленькую зарплату. И дети это понимают. Так уж устроена наша психика, что если можно избавиться от какого-то тяжёлого, но бессмысленного труда, то мы от него стараемся избавиться…
— А каково ваше мнение насчёт Единого государственного экзамена?
— Скажу, что сама эта система неплохая только с точки зрения оперативного контроля знаний. То есть нам интересно, что на эту минуту дети знают из той или иной области. Но ЕГЭ с точки зрения оценки знаний за весь период обучения — это ужасно. Все мы люди разные — есть холерики, есть меланхолики, есть люди креативные, есть замкнутые, и не всем эта система подходит. Моё личное мнение, что ребёнок должен иметь возможность выбора формы экзамена — или в виде тестов, или по билетам, или в форме собеседования… Причём последний я считаю наиболее продуктивным. То есть дети в течение нескольких лет готовятся к известным вопросам, приходят на экзамен и сами отвечают на любой вопрос. Если я вижу, что ребёнок выбрал лёгкий вопрос, значит, второй вопрос должен задавать преподаватель, и он может быть сложным. Таким образом в процессе общения ученика и учителя или комиссии выясняется картина уровня подготовки, оценивается речь, что знает ребёнок, как он свои мысли излагает. И большой минус в том, что мы учим детей работать по шаблону. Существует термин сейчас — жертвы ЕГЭ. Это люди, которые не способны мыслить творчески, а мыслят шаблонно. Поэтому я считаю, ЕГЭ, как форма проверки знаний, должна уйти. По сути дела, это прекрасный бизнес-проект.
Одной только печатной продукции издаётся на миллионы. А сколько платят разработчикам КИМов? А сколько платят людям, которые участвуют в экзамене? Там, где из бюджета выделяются большие суммы, есть возможность и творчески с ними поработать. Кроме того, платят господам из Федеральной службы по надзору в системе образования, которые зачастую сами ни дня не проработали в школе… В министерстве порой работают люди, которые к школе имеют такое же отношение, как я — к строительству ракет. Эта кадровая политика, по меньшей мере, странная. У учителя, как у любого другого сотрудника, должен быть карьерный рост. Если учитель показал себя как руководитель, значит, и до министра дорастёт. Но если ты в школе не работал и не знаешь природу этого труда, не набил трудовые мозоли на этом, не знаешь психологию детей, судишь о детях по сериалам «Физрук», «Школа» и по «Ералашу», зачем тебе руководить просвещением?
Беседовал Дмитрий Николаев
