Сейчас в России отмечается более 300 праздников. В прежние времена народ не мог так расточительно распоряжаться своим временем, ценил нужность и важность труда и потому на праздное времяпрепровождение тратил свою жизнь куда как экономнее. Но как раз именно то, что не в избытке, то, чего мало, мы и ценим намного дороже. И потому праздники народ отмечал с размахом и фантазией.
Взятие снежного городка
Великолепная картина художника В.И. Сурикова «Взятие снежного городка» известна всем или почти всем. Сюжет полотна передаёт только заключительный этап старинной народной игры с таким названием, а в целом бравому наскоку на снежную преграду предшествовал целый ряд действий. Надо сказать, что лошадь была на каждом крестьянском дворе, без неё ведение крестьянского хозяйства было попросту невозможным. Их разводили, лелеяли, холили, ими бахвалились перед соседями, их воровали… И в череде масленичных развлечений лошадь тоже занимала важное место. Например, обязательными были катание на лошадях в нарядных упряжках. А молодые парни и не потерявшие задора взрослые мужики устраивали «верховые» конские бега на определённой дистанции. Нередко с такими бегами сочеталось и взятие городка.
Для этого требовались две группы игроков. В крупных сёлах команды собирались по «концам» деревни. Мелкие деревни для игры объединялись с соседями. Главное, чтобы были две группы: одна должна оборонять снежную крепость, другая – брать.
Строить «город» начинали всем селом. Возводили высокие стены, на которые накладывали снопы соломы; между стенами оставляли только узкие проходы, которые затрудняют наступление и облегчают оборону.
Были и другие варианты препятствия, которые трудно назвать городком в изначальном смысле этого слова. Могли, например, насыпать гору снега и обледенить её. Забраться на неё хоть конному, хоть пешему было непростой задачей.
Часто на такой горе или внутри городка выставлялся приз, который либо доставался наступающим, либо оставался у обороняющихся. Где-то этот приз имел материальную ценность – новые сапоги, лагушок с брагой. А где-то он играл исключительно символическую роль. Например, борьба шла за сноп, привязанный к горизонтально установленной жерди. Невелика ценность, но триумфально прогарцевать потом по улице с волочащимся позади поверженным снопом – это ли не счастье победителя?
Ну, а дальше всё шло по понятному сценарию. Те, кому досталась роль атакующих, отъезжали за деревню и оттуда во весь мах начинали свой набег. Где-то это сопровождалось свистом и гиканьем, где-то залихватской песней. Оборонявшиеся всячески этому препятствовали. Никаким оружием или даже твёрдыми предметами пользоваться было нельзя – игра есть игра. Поэтому сначала шумом, криком, бряцанием в вёдра и тазы выбивали из набега тех всадников, кто сидел на пугливых лошадях. На тех, чьи кони были посмелее, обрушивался шквал снежков и ударов ветками, мешками с сеном и даже коровьими или лошадиными шкурами. Ну, а на смельчаков, кто доскакал до самых стен или сумел ворваться внутрь «крепости», сверху падали горящие снопы соломы. Просто кошмарный сон для нынешних организаторов массовых праздников, подписавших «Инструкцию по технике безопасности»! Завершением события становилось, конечно же, общее гуляние на Масленицу.
В начале ХХ века некий томский журналист описывал штурм снежной крепости, как забаву экзотическую и не совсем обычную даже для того времени:
«…Случается, что городок не сдаётся, и осаждающая его компания со срамом удаляется с поля битвы, но чаще всего бывает, что какой-нибудь особенно ловкий парень прорвётся сквозь толпу и разрушит город. Восторгу зрителей нет предела; ловкий парень становится героем дня, и для его угощения односельчане не скупятся.
Пишущему эти строки не раз приходилось наблюдать этот обычай в одной из казачьих сибирских станиц. Взятие города в этой станице отличалось особенной грандиозностью, и в нём принимали участие не только молодые казаки, но и солидные бородачи, а иногда и седоусые казаки. И смешно было видеть, как толпа срывала такого старика с седла, сыпала ему за ворот снег и отбрасывала в сторону, в снежный сугроб. Старик не сердился, а, чуть-чуть оправившись, отыскивал свою лошадь, вскакивал в седло и снова бросался в схватку. А кругом свист и гам, смех и крик, улыбающиеся лица юнцов, улыбающиеся лица бородатых казаков, улыбающиеся лица седоусых старцев».
Газета «Сибирская жизнь» (Томск). 1903 г.
Дать в душу
Биться на кулачках в России считалось мужской доблестью в любом сословии. Самое известное литературное творение на эту тему – «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова. И кто в ней бьётся? Купец Степан Калашников и царёв опричник Кирибеевич – элита русского общества XVI в. И через два столетия голубая кровь при русском дворе продолжала эту древнюю русскую традицию: говорят, что лихим кулачным бойцом был сам Григорий Орлов.
Победителю в лермонтовской песне не повезло: царь его казнил. Ничего удивительного, поскольку и гражданские, и церковные власти в России регулярно противодействовали этим опасным игрищам от введения ограничений до полного запрета. В 1274 г. на Владимирском соборе русское духовенство постановило участников таких боёв отлучать от церкви, а убитых не отпевать. Видимо, даже такое страшное для православных наказание не смогло отвратить их от пагубной страсти, следствием чего в 1641 г. стал новый указ – на этот раз царский. Михаил Фёдорович приказал участников кулачных боёв штрафовать, бить батогами и кнутом, а рецидивистов после всего этого отправлять в ссылку. Окончательный запрет кулачных боёв в России был обнародован в 1832 г. при Николае I. Однако и на Рождество, и на Троицу, и особенно на Масленицу народ продолжал тешиться кулаками.
Практиковались в кулачных боях и единоборства, однако самой распространённой их формой были всё же «стенка на стенку», улица на улицу, деревня на деревню, слобода на слободу, в которых, как и при взятии городка, противостояли друг другу две группы противников. Его так и называли – «стеношный бой». Общераспространённым сценарием был такой: начинали противоборства мальчишки, потом втягивались холостые парни, а кульминации битва достигала, когда в неё включались взрослые мужики.
Описание таких боёв и настроения бойцов лучше передать словами очевидцев-литераторов:
«Мужики выходили вперёд, приостанавливались и, поправив шапки и подёргав рукавицы, вылетали вперёд и врезывались в свалку. Так, раздевшись, хороший пловец смелой поступью подходит к крутому берегу, останавливается на минуту, чтобы перекреститься, и бросается в воду. По спуску бежали к побоищу, поправляя на бегу свои шапки, человек пять семинаристов.
Из-за сарая всё прибывали да прибывали новые бойцы; скоро раздались страшные крики, и мещане побежали. Черкасы их преследовали, толкали задних в шею, перешагивали через упавших и опять бежали вдогонку. Мещане рассеялись по снежному полю и попáдали в разных местах. Этот манёвр делался на основании уговора не бить лежачих. Черкасы торжествовали полную победу. Вдруг в обоих лагерях началось какое-то смятение. Лежавшие мещане начали вскакивать со своих мест, а черкасы побежали назад. Их начали преследовать так же, как за минуту они преследовали сами бегущих врагов. Тут мы заметили среди мещан какого-то верзилу, около которого валились все встречные и поперечные. Рубашка его была расстёгнута, и виднелась голая мохнатая грудь; изорванное пальтишко распахнулось, и ветер играл его полами в то время, когда боец, неистово махая руками, кидался из стороны в сторону, преследуя бегущих.
– Вон видишь, это Сила Фадеич, архирейский бас. Уж подлинно – сила, – восторженно пояснял Бенедиктов. – Убьёт! Ишь как! Так и валятся…
…Драка начала ослабевать, силачи ушли так же быстро, как появились, и на сцену стали опять мало-помалу выступать мальчишки. Зрелище становилось не так интересным…»
Из романа томского писателя И.А. Кущевского «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» (1870–1871 гг.).
По материалам сайта «Сибирь.Реалии»
За долгое время кулачных боёв сформировался свой строгий кодекс правил, за нарушение которого строго наказывали:
1) Запрещалось иметь любое оружие, бойцы могли драться только кулаками – либо голыми, либо в рукавицах.
2) Кулаки разрешалось использовать только в трёх позициях: головками основных фаланг, головками пястных костей и основанием кулака со стороны мизинца.
3) Нельзя наносить удары ниже пояса; выше пояса бить можно было в любую часть тела – предпочитали в голову («в калган»), в солнечное сплетение («в душу»), под рёбра («под микитки»).
4) Бой продолжался до первой крови.
5) Запрещалось наносить удар по упавшему или присевшему противнику; это правило стало причиной появления русской поговорки «Лежачего не бьют».
6) Запрещены захваты за одежду.
Впрочем, на каждое правило есть исключение. В книге И.Е.Лясоцкого «Записки старого томича» есть сюжет, как одного из бойцов противники забили до смерти, не нарушив правил: одни не давали ему упасть, а другие били в корпус, чтобы не было крови.
