Де-Кастри – определенно не то место, где хотели бы провести свои последние годы простые российские парни вроде Ромы Абрамовича или Олега Дерипаски. Держу пари, и камбоджийский сиделец Сережа Полонский послал бы вас куда подальше, предложи вы ему хрущебное бунгало с панорамным видом на Татарский пролив.
И то сказать, это вам не уютный, английский Кесвик, где на четыре тысячи жителей — инфраструктура как в полноценном городе, где вдоль берега тихой Грета-ривер стоят подсвеченные гирляндами огней викторианские дома, и заросшие цветами и хмелем террасы и балконы предлагают вам виды на пейзаж в стиле фэнтези. Воздух там наполнен спокойствием и умиротворенностью, никто никуда не торопится, туристы беззаботно гуляют по вымощенным брусчаткой улочкам, тусуются в барах, попивая аутентичный «гиннес».
В какой-нибудь Новой или Старой Англии Де-Кастри несомненно считали бы городком, но в России – это небольшой поселок. Три тысячи жителей, разбитые дороги, грязный, заваленный ободранными бревнами порт и покинутые военными катакомбы бывшего сто четвертого укрепрайона Де-Кастринской военно-морской базы с береговыми орудийными батареями.
Де-Кастри имеет славное прошлое, заброшенное настоящее и непонятное будущее.
Прошлое началось в далеком тысяча семьсот восемьдесят седьмом году, когда удобный морской залив был открыт Лаперузом и тогда же назван в честь главного спонсора экспедиции маркиза де Кастри.
Через пятьдесят лет, а точнее, в тысяча восемьсот пятьдесят третьем был образован и сам поселок. Спустя еще тридцать семь лет Де-Кастри проездом на Сахалин посетил Антон Павлович Чехов. Классик русской литературы посетовал на скверную погоду, порыбачил да и был таков. В те далекие годы в поселении проживало 40 человек, и эта цифра держалась вплоть до 1926 года, дальнейшее увеличение количества жителей было плотно завязано на работу порта, лесозаготовки и оборону побережья. Для того чтобы прокормить ораву военных были созданы совхозы, в которых выращивали овощи, разводили скот, рыболовецкие бригады ловили рыбу, ушли военные – закрылись совхозы, все логично, никто ничего специально не разваливал.
Поселок располагается на пологом берегу бухты, в окружении невысоких, заросших лесом сопок. Прямые улицы стремятся к морю и упираются в дорогу, связывающей столицу края Хабаровск с поселениями Нижнего Амура и побережья. Сразу за дорогой, под откосом находится порт.
Также в Де-Кастри имеется довольно много частных домов, в общем-то, поселок можно разделить на две части: старую, где сосредоточены деревенские избы и коттеджи зажиточных декастринцев и центр.
Центр поселка застроен двух-трехэтажными домами, среди которых заметно выделяется советского дизайна Дом культуры — стандартная коробка из потемневшего от времени силикатного кирпича. Если вы встанете лицом к очагу культуры, то с левой стороны будет заросшее бурьяном то ли поле, то ли бывший стадион, на котором долгими летними днями пасутся коровы. По правую сторону в радиусе трех сотен метров вы найдете несколько магазинов, отделение Сбербанка, школу и здание администрации поселка. В случае если вы пожелаете задержаться в Де-Кастри на неопределенное время, то к вашим услугам будут два отеля, два ресторана, торговый центр, магазины различной направленности, пивной бар, кафе с бильярдом и столовая. Ассортимент продуктов разнообразием не радует, но все самое необходимое купить можно, цены, естественно, выше комсомольских, но ненамного. В поселке очень чистая и вкусная вода, видимо, это связано с тем, что горные реки, снабжающие поселок водой, стекают с восточного склона Сихотэ-Алиня, и не связаны с грязным Амуром и его болотистой поймой.
Де-Кастри не такое уж совсем пропащее место. И хотя люди в нем по-российски хмуры и безрадостны, откровенной агрессивности в них нет, криминальные новости ограничиваются пьяными потасовками возле питейных заведений да незаконной рыбной ловлей.
После семи часов вечера жизнь в поселке прекращается, ни прохожих, ни машин, улицы не освещены, темнота как в тайге в десяти метрах от костра, самый необходимый гаджет – мощный фонарь.
Экономика
ООО «Де-Кастрилес», «Де-Кастринский Торговый дом». Автодорога до Комсомольска-на-Амуре. Морской порт, принимающий нефтеналивные суда грузоподъёмностью до 110 тысяч тонн и универсальные — до 5000 тонн. Основные грузы — экспортный лес и сырая нефть. Навигация круглогодичная, зимой осуществляется с помощью ледоколов сопровождения.
В порту Де-Кастри работает нефтеналивной терминал «Эксон Нефтегаз Лимитед», созданный в рамках проекта «Сахалин-1». В марте 2006 года был смонтирован причал для швартовки танкеров-гигантов, вынесенный в море почти на 6 км.
Открытие терминала в 2006 году было отмечено праздником и концертом.
В посёлке и его окрестностях интерес представляют музей, маяк на мысе Орлова (бывший Клостер-Камп) и фортификационные сооружения, которые были созданы в 1932 году для защиты порта от возможного вторжения со стороны Японии (которой тогда принадлежала южная часть соседнего Сахалина).
Возле посёлка находятся лечебные грязи лагуны Сомон.
Побережье в окрестностях Де-Кастри осталось таким же диким, каким было 150 лет назад. Тайга, отвесные скалы, небольшие заливы с чистейшей водой, летом прогревающейся до курортной температуры. Этим обстоятельством пользуются отдыхающие из Комсомольска и Хабаровска.
Хорошая рыбалка, зимой – корюшка, летом, в августе много кальмара. Хотя местные жители жаловались, что с приходом нефтяников морской живности стало меньше.
Вообще, глядя на панораму Де-Кастри, вспоминаются слова известной песни: «Есть традиция добрая в комсомольской семье: Раньше думай о Родине, а потом о себе». Ни в царской России, ни в советской власть никогда не думала о народе, государство было превыше всего. В нормальном обществе морское побережье, на которое выходит поселение, было бы отдано людям, там размещались бы причалы для лодок и яхт, магазины с товарами для рыбаков и туристов, кафе и рестораны. У нас же центр города всегда занимает производство, завод или порт, за примерами далеко ходить не надо, Де-Кастри, Находка с пятью угольными терминалами и угольными же облаками, которые видны из космоса, Владивосток с его «Дальзаводом» в центре города, Новороссийск с цементным заводом и т.д.
Справедливости ради, администрация Де-Кастри пыталась сделать хоть какое-то подобие нормального причала для лодок, и, забегая вперед скажу, подобие и получилось.
В период строительства нефтяного терминала, когда были деньги, и американцы были готовы вложиться в развитие инфраструктуры Де-Кастри, глава поселка клятвенно пообещала жителям строительство причала. Обещанного у нас как водится, ждут и три года и больше. Короче говоря, на выделенные деньги экскаватором вырыли яму на берегу, затем глава поселения купила себе квартиру где-то на юге России, и растворилась в черноморском закате.
Попытка посмотреть, что же это за причал, не удалась. Даже после трех дней без дождя в порт невозможно было пройти по причине неимоверной грязи, к берегу надо было ехать или на лесовозе или пробираться в болотных сапогах.
Прогуливаясь по берегу лагуны Сомон, недалеко от заброшенного поселкового парка культуры и отдыха замечаю приземистое, железобетонное сооружение – это одна из долговременных огневых точек бывшего сто четвертого укрепрайона военно-морской базы Де-Кастри. Таких замаскированных железобетонных бункеров по побережью разбросано великое множество. Некоторые соединены подземными переходами.
В начале двадцатого века, а точнее тысяча девятьсот пятом году в поселке высаживался японский десант, так что впоследствии строительство укрепрайона было вполне оправданным решением. Но пришли другие времена, изменились условия ведения войны и береговой рубеж обороны оказался не востребован.
Верхняя плита бункера частично заросла травой, рядом кудрявятся поросль ольхи и молодых березок. Если взглянуть со стороны моря, то понимаешь, что дот идеально встроен в скалистый утес и практически незаметен для противника. Пологий травяной склон в десяти метрах перед дотом заканчивался обрывом. До прибрежной галечной полосы падать примерно метров пятнадцать-двадцать. По всему видать, военные инженеры создавали самые благоприятные условия для проявления героизма атакующих.
Прямо перед дотом раскинулась серо-зеленая гладь лагуны Сомон. Напротив громоздятся заросшие лесом сопки, среди которых выделяется гора Арбат, пятьсот метров над уровнем моря. Сразу за поселком еще одна вершина – гора Казакевича, или по-местному Казак, пятьсот семьдесят метров, не Эльбрус, конечно, но по местным масштабам вполне ничего себе горка.
В районе горы Казакевича находится поселковая свалка, куда окрестные медведи шастают как в Макдоналдс. Кстати, проблема с утилизацией мусора – одна из наболевших в поселке.
Один из местных жителей рассказал о случае, когда муж с женой на мотоцикле поехали за ягодой в район горы Казакевича, недалеко от свалки. В процессе сбора ягод на них вышел медведь, муж прыгнул на мотоцикл и удрал, бросив жену. Медведь, видимо, сам обалдел от человеческой подлости и женщину не тронул, она вернулась в поселок вечером. Что там дальше было, история умалчивает, но здесь кроме моральной стороны дела, как мне думается, маячит еще и статья об оставлении человека в опасности, хотя могу и ошибаться.
С левой стороны прямо перед входом в лагуну Сомон находится остров, которому французы экспедиции Де-Кастри дали название Обсерватория, сразу за ним находится другой остров — Базальтовый, и наконец, на выходе из залива есть еще Устричный.
На островах нет ни устриц, ни обсерватории. Базальт присутствует в виде скалистых берегов.
Остров Обсерватория, в народе известный как остров «Соньки Золотой ручки», знаменитой аферистки Софьи Блювштейн. В начале двадцатого века легенда воровского мира тянула срок на сахалинской каторге, совершила побег и, по слухам, была похоронена именно здесь. Хотя это всего лишь фантазии местных жителей.
Некоторые дороги в поселке еще с советских времен сделаны из бетонных плит, и прошедшие годы на них практически не сказались.
Многие многоквартирные дома окружены огородами, посадками картофеля, грядками, парниками, идешь по тротуару, а рядом за штакетником помидоры курчавятся, на пристройке к сараю нежатся сытые декастринские коты, никто никуда не спешит, жизнь идет своим чередом. Лично мне это напомнило Кубу 1994 года, где в связи с отменой поставок продовольствия из рухнувшего СССР, местные жители принялись выживать всеми доступными средствами, возделывали огороды возле домов, а на балконах держали свиней. И в самом деле, будет еда, будем живы, а будем живы, — не помрем.
