Школа с музеем и без – две разных школы. Сегодня мы в гостях у школы № 7 и руководителя музея «Память» Елены Поповой. Он посвящён истории самой школы, а также Герою Советского Союза Владимиру Орехову, погибшему при сражении на острове Даманском.
Школа № 7 – первое учебное заведение округа Дзёмги, построена в 1935 году по типовому проекту. Строительство стало народной стройкой, и двухэтажное здание возвели всего за 47 дней. Сейчас в здании находится Дом детского творчества, а сама школа расположилась в большой четырёхэтажной «сталинке» по улице Калинина.
Школьный музей «Память» появился на свет 26 января 1985 года благодаря директору школы Галине Наймушиной и технику Владимиру Гарбацкому. Первым руководителем «Памяти» стала Валентина Кривоносова. А первым директором-юниором – ученица 8 «б» класса Ольга Горинова. И по сей день наряду со штатным директором музеем руководят сами школьники.
Письмо-лоскуток
Много лет в школе проработала заслуженный учитель, человек большой судьбы Таисия Дик. Музей хранит память о её любимом и единственном муже – Гергарде Ивановиче, репрессированном в 1938 году. Может быть, эта история так и осталась бы одной из многих, если бы не письма, написанные Диком на носовом платке и чудом дошедшие до адресата. Чудом, потому что официально переписка не разрешалась.
«Соцгород. Школа № 2. Дик Таисия Филипповна. Копайгород, дом №15. Аргунов Филипп Прокопьевич, передать Таисии». Да, в то время районы Комсомольска носили такие названия, как Соцгород, Копайгород. А сам город часто называли Каттельград — по имени первого руководителя Дальпромстроя Иосифа Каттеля, не предложившего мобилизованным на строительство в качестве жилья ничего лучше, чем землянки.
«Дорогие Тася и Эрник! Ещё раз привет вам, мои любимые. Спасибо, Тася, тебе за передачи мне и Мите. Не знаю, получила ли ты мою писульку или нет? Нас обоих обвиняют в шпионаже и диверсии, но вины за нами никакой нет и никаких фактов по обвинению нет».
Гергард Дик приехал в Комсомольск-на-Амуре в 1933 году по оргнабору. Стал преподавать в старших классах школы №7 географию, а также биологию и немецкий язык. Родился он в 1900 году в Днепропетровской области, по национальности был немец. Видимо, это и сыграло с братьями Гергардом и Дмитрием (работал слесарем на авиационном заводе №126) роковую роль в государстве, где иностранец, а тем более немец, почти наверняка приравнивался к шпиону.
Справедливость
Вот что вспоминали о Гергарде его ученики: «Он давал нам намного больше, чем было в учебниках. Приносил на урок картины, макеты, другие наглядные пособия. Отличался требовательностью и разумной строгостью. На его уроках не было времени на шалости и проказы. Особенно его уважали наши мальчишки: всегда разберётся в любом проступке и по справедливости накажет виновного…»
Справедливость… Насколько это понятие уместно в годы политических репрессий? Наверное, оно приобретало особую ценность, как очень дефицитный продукт…
«Дело наше передано в суд. Судить будут здесь или в Хабаровске. Как твоё здоровье? Где и как ты зимою работала? Как отношение А.И., В.М., М.Ф. и других к тебе людей? Я отдал шубу, чтобы тебе её передали, она мне не нужна здесь. Ввиду нашей невиновности мы питаем надежду на освобождение. Тася! Я твёрдо надеюсь на правдивое решение суда. Если здесь в Комсомольске трудно найти правду, зато найдём её выше. Сомнения в этом нет!».
Значит, была у невиновного вера в справедливость… или хотя бы и надежда, но твёрдая. Нелегко было и родственникам осуждённого. Недаром Гергард спрашивает про отношение людей, потому что отвернуться от семьи репрессированного могли в том числе и самые близкие.
Повод для размышления
В 2013 году школьный музей «Память» подготовил и самостоятельно издал брошюру «Без вины виноватые. Посмертно», посвящённую учителю Дику. В предисловии есть такие строки: «Письма-лоскутки, написанные на носовых платках, являются бесценным музейным экспонатом и историческим фактом, который может дать важный повод для размышления и возможность осознать, насколько было подорвано народное образование и культурное развитие общества в результате развернувшейся внутренней войны с собственным народом». И с этим трудно спорить, если понять, что «врагами народа» отчего-то объявлялись часто умные и талантливые люди, способные приносить действительную пользу обществу.
«…Если можешь, то передай мне мой старый синий пиджак и на зиму портянки и мундштук. Крепко целует вас, Тасю и Эрника, ваш Гиша и папа. Привет всем родным от меня и Мити. Тася, если можешь, то приготовь рублей 500, чтобы найти защитника».
Обвинялись братья Гергард и Митя по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР. Она предусматривала ответственность за контрреволюционные преступления. Таковым объявлялось всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению рабоче-крестьянской власти, внешней безопасности СССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской республики. В 58-й было 17 различных подпунктов. Осуждённых по ней называли «контриками» или политическими, хотя статья была вполне себе уголовная. Дику вменили измену Родине, шпионаж, а также организационную деятельность, направленную на причинение ущерба системе транспорта, водоснабжения, связи и иных сооружений госимущества.
Неужели школьный учитель мог задумать, например, отравить воду, которую сам же пил? Или взорвать автобус, на котором сам же ездил? Дмитрий Дик, работал слесарем на авиационном заводе, где «вредителей» искали очень активно и жертвами этого поиска становились в том числе и заводские руководители. Учитывая наличие брата-немца, энкавэдэшники могли запросто усмотреть в этом сговор и организацию вредительской группы. Но, как мы помним, Гергард пишет, что вины за ними никакой нет и ни о каких фактах по обвинению нам не известно.
Каждый пятый по тюрьмам
Активисты музея «Память», подготавливая книжку об учителе Дике, описали историю его жизни стихами. Приведём такие строки ученицы 8 «а» Анастасии Лярской:
Гергард Иванович по национальности немец был –
И этот «трагический, нелепый» факт его сгубил.
В 38-м году его арестовали, статью 58 приписали.
Объявлен был врагом народа и осуждён на три он года.
Но верил в свою невиновность, и тюрьма его не сломила,
Хоть время тяжёлым, нечеловеческим было.
Никто разбираться ни в чём не желал, не хотел –
в то время каждый пятый в России по тюрьмам сидел.
Подобная статистика сейчас часто вызывает много споров, с ней не согласны соотечественники, ностальгирующие по временам СССР и даже по сталинским временам. Но если учитывать, что репрессиями так или иначе было охвачено практически всё общество – кто-то писал доносы, кто-то работал следователем, другие были судьями, третьи охранниками, четвёртые родственниками, пятые коллегами и друзьями, то «каждый пятый», наверное, ещё сказано и очень скромно.
«Дорогие Тася и Эрник! Обвиняюсь в шпионаже… Тася, то, в чём обвиняют меня и Митю, грязная ложь! Нет никаких доказательств и фактов. Поэтому я надеюсь, что правда будет торжествовать, если не здесь в Комсомольске, то в Москве. Может быть, придётся и поехать в лагерь… Тася, только мысли о вас, о тебе и Эрнике, спасли меня от гибели. Крепко целую. Ваш Гриша и папа».
Севвостоклаг
Статьи, по которым обвиняли братьев, предусматривали наказание вплоть до высшей меры, но при наличии смягчающих обстоятельств наказание составляло не менее трёх лет лишения свободы с конфискацией всего или части имущества. Особое совещание при НКВД присудило братьям по три года исправительно-трудового лагеря. Гергард был отправлен в Севвостоклаг Магаданской области. В декабре 1941 года он должен был освободиться, но к этому времени уже тяжело болел и в январе 1942 года умер. Не на фронте, где он мог бы сражаться с фашистами, а от лагерной немощи в заключении по несправедливому обвинению. Будучи хорошим учителем, умея справедливо разобраться в детских проделках, он сам стал жертвой большой государственной несправедливости, когда виной человека становилась его национальность или принадлежность к социальному классу.
В справке причиной смерти записано: упадок сердечной деятельности. Варлам Шаламов, автор «Колымских рассказов», писал про Севвостоклаг так: «В лагере для того, чтобы здоровый молодой человек, начав свою карьеру в золотом забое, на чистом зимнем воздухе, превратился в доходягу, нужен срок, по меньшей мере, от 20 до 30 дней при 16-часовом рабочем дне, без выходных, при систематическом голоде, рваной одежде и ночёвке в 60-градусный мороз в дырявой брезентовой палатке, побоях десятников, старост из блатарей, конвоя. Эти сроки многократно проверены».
Гриша Дик почти что выдержал свои три года, ему не хватило совсем чуть-чуть. Про судьбу Дмитрия нам ничего не известно.
Не допустите, люди
В базе жертв политического террора в СССР международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал» (включена в РФ в реестр иностранных агентов) числится 1306 человек с фамилией Дик. Для многих из них собственная фамилия оказалась смертельной. Всего в базе жертв террора на сегодняшний день более 3 млн человек. Данные взяты из региональных Книг памяти, авторских баз данных, материалов государственных архивов и архива «Мемориала».
Гергард Иванович Дик захоронен на кладбище посёлка Туманный Ягодинского района Магаданской области. Реабилитирован посмертно 26 июля 1957 года военным трибуналом Дальневосточного военного округа – за отсутствием состава преступления. Родные Дика не получили с Колымы ни одного письма и узнали о судьбе близкого человека только в 2001 году благодаря запросу поисковой группы школьного музея «Память» в Магаданский УВД. К сожалению, страх часто «парализует» нашу память.
И в завершение нашего рассказа приведём строки ученика 8 «а» класса Егора Ларичева, написанные в 2013 году:
Экспонаты в музее, как живые свидетели –
репрессий, гонений жесточайшего времени.
Они твердят нам безустанно каждый раз –
с портретов, с фотографий, в письменах:
Не допустите, люди, ужас страшных дней,
гулагов, ссылок, тюрем, лагерей
и без вины виновных в них людей…
К сожалению, строки актуальны и сегодня.
