На сцене драматического театра состоялась премьера спектакля «Война ещё не началась». Мы встретились с режиссёром Георгием СУРКОВЫМ и попросили объяснить прочтение современной пьесы.
— Георгий, я читала в одном старом интервью, будто вас называют «кочевым» режиссёром…
— Называют… Например, сейчас я к вам приехал с Сахалина…
— Вы ещё не осели нигде, вы по-прежнему в пути?
— Да, да. Но сейчас большую часть времени я всё-таки провожу в Москве. В этом году у меня было две постановки в столице, а остальные в других городах.
— И в каждом городе вы ставите разные спектакли?
— Да. Работая с разным материалом и актёрами, ты проживаешь короткую, но очень интересную жизнь. Ты отдаёшь свою энергию, ты постоянно думаешь об этом. Ты тратишь себя полностью. И у меня просто нет таких ресурсов, чтобы приехать в другой город и поставить ту же пьесу. Мне это неинтересно.
— Кочевой режиссёр – это такой образ жизни?
— Конечно. Но я езжу постоянно не потому, что от чего-то бегу. Это такая жизненная необходимость. Я с гораздо большим удовольствием был бы художественным руководителем какого-нибудь театра и занимался бы им одним. Есть режиссёры, которые работают только в одном коллективе. Либо работают в одном городе, и у них есть возможность постоянно наблюдать за своими спектаклями, видеть их развитие. У них по-другому складывается отношение с этим ребёнком, которого они в течение месяца или двух рожали вместе с командой. Мне же очень сложно возвращаться и пересматривать спектакли, которые я поставил. Я стараюсь вычёркивать их из своей жизни. Я не могу следить за развитием. И это — естественный процесс. Как будто дети, которые взрослеют, меняются сами по себе. То есть мы, родители, вроде бы что-то пытаемся делать, чтобы влиять на них, но в один момент замечаем: они всё равно становятся тем, кем им суждено стать. Вне зависимости от того, чего хотим мы.
Бывает, я возвращаюсь, вижу свой спектакль, и мне очень тяжело с ним выстраивать отношения. Он уже другой, не такой, каким я его оставил. И это не плохо, и не хорошо. Он просто изменился, а принять мне это сложно.
— Правда, что работа режиссёра с актёрами над спектаклем сравнима с личными отношениями между людьми?
— Да. Я всё время сравниваю работу над спектаклем с отношениями. Это очень интимная работа. От месяца до двух вы находитесь в очень близком контакте. Вы каждый день с одними и теми же людьми. Вы говорите о том, о чём не можете сказать самым близким людям. И в этом плане у вас нет барьера, потому что вы знаете – вы уедете и поэтому можно сказать что угодно, как в поезде. Вы очень часто настолько открываетесь друг другу, настолько раздеты друг перед другом, в итоге всё равно финал один – вам приходится расставаться.
— Как работается театральным режиссёрам в наше непростое время?
— Вариантов несколько. Либо ты «кочевой» режиссёр, который ездит из театра в театр в течение сезона и работает, чтобы хватало на жизнь. Всё, конечно, зависит от статуса режиссёра. Потому что есть такие, кому достаточно одного-двух гонораров, чтобы потом жить спокойно целый год. Это одна форма существования режиссёра сегодня. Вторая форма – ты работаешь в штате некоего театра, ставишь спектакли, редко вырываясь куда-то на постановку. Но приходится делать и много того, что делать, конечно, не хотелось бы: ёлки, праздники, спектакли, которые нужно кому-то делать… И третья форма существования – это руководство театром. Когда ты занимаешься жизнью театра, кроме того ищешь, кого приглашать, разрабатываешь художественную концепцию театра. Вот эта работа мне интересна, конечно.
— А как относится ваша семья к вашей кочевой работе? Понимает ли? Принимает ли?
— Понимает. Моя жена тоже театральный человек. Она по образованию театровед, она глава отдела развития в театре «Современник», и она прекрасно понимает необходимость того, что я делаю. Конечно, ей хотелось бы, чтобы я был руководителем, в идеале, московского театра. Ну, так, в самолётной доступности.
Моя сестра – тоже режиссёр. Когда я был ещё маленьким, она уехала учиться в Москву, в театр-студию МХАТ на курсы Олега Табакова, а потом стала заниматься режиссурой. Она всегда была для меня примером. И как только я увидел её в качестве режиссёра, у меня не было ни секунды сомнений, кем я стану. Наша мама никогда не давила на нас, но, конечно, испугалась, когда сестра пошла в эту профессию. Мы жили в Юрмале, и вдруг моя сестра бросает экономический факультет и едет учиться на актрису в другую страну! Но почва была подготовлена, и поэтому, когда я решил быть режиссёром, это уже не вызвало никаких вопросов. Но сейчас мама, конечно, счастлива. Она может приехать в Москву, сходить в театр «Современник», в Театр на Таганке, в «Гоголь-Центр» на спектакли своих детей. Я думаю, что это прекрасно.
— Как часто бывает, что вы приезжаете в театр и вдруг не можете найти общий язык с актёрами?
— У меня редко бывало, чтобы я не мог работать с какими-то людьми. Мне кажется, я очень легко нахожу контакт. Бывает, что человек по каким-то своим внутренним причинам находится в состоянии отрицания, нежелания принимать, что-то делать. Я стараюсь как можно скорее от него избавиться как режиссёр. Это – единственный путь, потому что у меня слишком мало времени, чтобы его переделать. Приходится просто расставаться. Актёр – это такая профессия: он не может не работать, не может прийти и сказать: «Я не хочу». Ну, может, художественный руководитель может позволить такое звезде местной, но это очень редко происходит. Как правило, артисты, стиснув зубы, делают то, что должны делать. Если я чувствую, что человек не хочет, я стараюсь его как можно скорее поменять.
— Что зрители должны знать о вашей постановке «Война ещё не началась»? И советуете ли вы им ознакомиться с текстом, прочитать пьесу в Интернете?
— Конечно, не помешает, если они будут знать содержание, но в данном случае такой необходимости нет. Вообще, это важно, когда человек смотрит спектакль по какому-то материалу, как правило, это с классикой происходит. Тогда есть смысл знать пьесу, на основе которой поставлен спектакль, чтобы понимать коды. Но если речь идёт о современной драматургии, то совсем необязательно пьесу читать, потому что нет смысла её интерпретировать – никто этой интерпретации не оценит, потому что никто не знает первоисточник.
— Пьеса «Война ещё не началась» дальневосточника Михаила Дурненкова была написана в 2014 году. Сейчас на улице 2021-й. Прошло порядочное количество времени. Война по-прежнему не началась?
— Нет, не началась. Но именно это состояние неначавшейся войны – самое тяжёлое. В пьесе речь идёт не о такой войне, где гибнут люди, речь идёт о войне внутренней. Как если представить отношения людей, когда двое не дают себе возможности взорваться, сделать этот первый выстрел, а находятся в этом предвзрывном состоянии постоянно. И тогда оно начинает их уничтожать изнутри. Лучше взорваться, чем находиться в нём! И пьеса для меня о том, что люди не замечают этого мерзкого состояния, не могут его разглядеть, не видят его в зеркале, а живут в нём, как в совершенно нормальном. И вот это мне кажется страшным. Опасным.
— Вы говорили, что не боитесь спойлеров. Расскажите сами о своём спектакле, пожалуйста.
— Этот спектакль в какой-то степени тяжёлый, но не в смысле конструкции и выразительных средств. Я имею в виду тему и вещи, о которых говорят актёры. Но, с другой стороны, мы старались сохранить юмор, который есть в пьесе, и даже его усилить. Это невесело, но это смешно. Мы хотим, чтобы зритель смеялся, хотя юмор получился чёрным… Разные персонажи, разные места действия, совершенно разные ситуации. Очень интересные декорации, использовано много видео. Я думаю, что визуально наш спектакль точно понравится людям. Он получился очень красивый. Актёры постоянно находятся на сцене, они переодеваются между отрывками и выходят на новый отрывок в роли. Конечно, в большинстве случаев показаны отвратительные ситуации, но они про нас. Я думаю, что каждый зритель во многих отрывках увидит себя. Я очень надеюсь, что это случится. Но это будет неприятно. Это – неприятное зеркало, которое показывает наши плохие стороны. Но в этой пьесе есть решение, которое в финале и прозвучит! Потому что есть решение тех проблем, о которых мы говорим со сцены. Я хочу верить, что оно есть.
Ульяна БОРОВИНСКАЯ
Для справки:
Георгий СУРКОВ. Театральный режиссёр. Родился в 1990 году в Риге (Латвия). В 2013 году окончил Латвийскую академию культуры по специальности «Режиссура драматического театра», в 2012-м – Высшую театральную школу им. Людвика Сольского (мастерская Кристиана Люпы) (Краков, Польша).
Режиссёр фильма «У тебя в голове» (2021), актёр в фильмах «Язычники», «С осенью в сердце», «Отстегните ремни».
Лонглист «Золотой Маски» сезона 2020-2021(спектакль «Враг народа»),
Участник конкурсной программы фестиваля «Кинотавр»,
Обладатель Национальной латвийской премии SPĒLMAŅUNAKTS// «Ночь лицедеев», Премии JCI TOYP.
Внесён в список Outstanding Young Persons of the World.
Постановка спектакля «Война ещё не началась» на сцене драмтеатра стала возможна благодаря Государственной программе развития театрального искусства на Дальнем Востоке. Одно из направлений программы: «Конкурс новых театральных постановок в театрах Дальневосточного федерального округа». Целью программы является поддержка молодой режиссуры и обновление репертуара театров.
