Русские люди, живущие на Амуре и по всему Тихоокеанскому побережью, являются хранителями наших стратегических рубежей. Без них Россия свои просторы не обустроит и не удержит. Одного этого более чем достаточно, чтобы главным мерилом дальневосточной экономики и политики считать не лакированные финансовые отчёты, а приумножение соотечественников, условия их жизни, работы, состояние и охрану природной среды.
Обратный отсчёт
Судя по мотивации тех, кто уезжает в западные края, нам, дальневосточникам, для полноценной счастливой жизни недостает прежде всего равной доли для каждого окружающих нас природных богатств, их бережливого использования ради природного разнообразия и насущных человеческих интересов. Дивная природа и государственная поддержка давали нескольким поколениям отважных переселенцев достаток, раздолье и уверенность в завтрашнем дне. До олигархического кульбита 1991–1993 годов, начавшего обратный русский исход и отсчёт. Сохранение и прирост нашего социума оказались несовместимы с изъятием основных источников финансирования у малых городов и посёлков, с хищнической добычей и вывозом естественного сырья, прежде всего рыбы и леса, с ликвидацией перерабатывающих и машиностроительных предприятий, чьи производственные цепочки насыщали внутренний рынок, то есть нас нами же произведённой продукцией. Пусть не всегда высокого качества, но вместо его стимулирования через конкуренцию криминально утилизировали те предприятия, которые перерабатывали сырьё и конкурировали с импортом.
Хабаровский край не стал исключением. В числе лососей, разрешённых к амурскому промыслу, — кета и горбуша. В разгар «экологической» кампанейщины на исходе 80-х в краевую Красную книгу занесли одну из самых вкусных и жирных лососёвых пород – симу, а в 1957-м по схожим мотивам к краснокнижным отнесли осетра, превратив его тем самым в номенклатурный деликатес и источник подпольной наживы для браконьеров, скупщиков, контрабандистов, ушлых бизнесменов и их пособников в контрольно-надзорных органах. Сетевые крупноячеистые аханы на осетра плавают по всему Амуру, а их владельцы выглядывают из-за засады – есть ли добыча. Ранней весной осетровые браконьеры маскируются также под любителей корюшки. В целом рыбная мафия наживается как на огульных запретах, так и на отсутствии разумных ограничений.
Другое дело — научно сбалансированный подход, когда лосося хватает жителям всего края и рыбацких посёлков. В лучшие годы лососёвые без очковтирательства изучались, считались и охранялись, вылавливалось не более половины, оставшаяся часть воспроизводила стадо на нерестилищах до исходного уровня. Осенняя кета заходила в южные амурские притоки, в Приморье, Китай, Еврейскую область и даже в Амурскую. Средний вес её особей составлял 8-10 кило, каждый косяк двигался непрерывной лавиной по два-три дня.
Сегодня редко какая кетина хотя бы с пяток килограммов, поредевшие косяки проходят мимо контрольной точки за каких-то 12 часов, и если эти часы выпадают на проходной день, когда лов запрещён, то в следующие дни рыбаки остаются ни с чем. До Хабаровска осенней кеты сквозь заездки и сети пробивается в разы меньше прежнего, ещё меньше осталось горбуши и особенно летней кеты, хотя раньше основные породы лосося по объёму были сопоставимы. На краевом рынке реализуется лишь малая толика их добываемого объёма, по розничной цене, как у свинины или говядины, требующих кратно больших затрат. Остальное в сыром виде вывозится в Южную Корею, Китай и на запад нашей страны.
Многие посёлки не имеют участков любительского лицензионного лова. Их жителям приходится нарушать правила с риском огромных штрафов или записываться в ульчи, нивхи, нанайцы, которые вправе ловить свободно и без оплаты до ста килограммов. В Ульчском и Николаевском районах почти не осталось корюшки, кормившей все поселения, с тех пор как в лимане и устье Амура тамошние предприятия загромоздили пути её прохода на нерест ставными неводами. Этой весной видел своими глазами около мыса Пронге ставной невод ООО РПК «Восточное» длиной более километра из четырёх ловушек без промежутков между ними для пропуска корюшки! Правила рыболовства с молчаливого согласия ХабаровскНИРО и Амурского теруправления Росрыболовства не запрещают такие орудия. Росрыболовству не привыкать: оно всегда давало крупнейшим рыбодобытчикам максимальные квоты, безотказно увеличивало их во время путины и рапортовало о рекордных уловах, пока запасы лосося не рухнули сначала на Сахалине, потом на Амуре, а в этом году на Камчатке, беспечно считавшейся неисчерпаемой кладовой.
Крайними оказываются предприятия с малыми квотами, родовые общины и любительский лов. Так, Приказ Минсельхоза №320 запретил на Амуре промышленный лов плавными сетями, хотя при сильном амурском течении выше от Николаевска заездки не применимы. Коренным малым народам удалось отстоять своё право на сети, а вот предприятиям дали от ворот поворот. Вопрос: как вернуть процветание на амурские берега и что этому препятствует? Чтобы не гадать попусту, съездил в осеннюю путину туда, где лососёвое стадо встречается с человеком, точнее, с его орудиями лова, которыми при желании можно наглухо перегородить весь Амур.
Двойной передел
Опытные рыбаки главную вину возлагают на неконтролируемое промышленное рыболовство, после того как всю амурскую акваторию поделили на конкурсах. Передел реки начался при губернаторе Ишаеве и завершился при его сменщике Шпорте. Распределялись по максимуму как свободные площади, так и находившиеся в пользовании рыбколхозов, хотя некоторые из них имели неплохой запас прочности. На втором непочётном месте — коммерческое браконьерство на самих нерестилищах. Рыба как таковая браконьеров не интересует. Только икра. А это уничтожение потомства в зародыше.
Следующий минус-фактор – отсутствие на Амуре эффективной управленческой связки из федеральных, краевых, муниципальных структур с необходимыми полномочиями для сохранения водных биоресурсов, их справедливого распределения между малыми коренными народами, русским коренным большинством и промышленниками. Вычленение одновременно с речным переделом из бывшего Амуррыбвода Амурского территориального управления с функциями рыбоохраны привело к кратному уменьшению числа сотрудников рыбинспекции, свертыванию их материально-технического оснащения, а также прекращению реального мониторинга рыбных запасов вследствие закрытия контрольно-наблюдательных станций, к отсутствию надлежащего контроля за промышленным ловом, и заодно за любительским.
Неизбежной неразберихой наслаждаются браконьеры. При этом многим чиновникам и промышленникам невдомек, что общественная польза от промышленного улова не в сырьевой офшорной марже, а в поставках доступной рыбопродукции на краевой рынок, в другие российские регионы и лишь остающейся после этого части на экспорт, причём исключительно в переработанном виде. Плюс соразмерный вклад в благополучие рыбацких посёлков и сохранение потомства на нерестилищах.
Целеполагающее значение за наукой, но руководители ХабаровскНИРО не считают промышленную нагрузку первопричиной количественной и качественной деградации лососёвых, объясняя «трудности» климатом, гидрологией, браконьерством. Науке, как говорится, виднее, однако первые два фактора мало изучены, что же касается браконьерства, то им грешат не только индивидуалы, но и промышленники, когда нет контроля. ХабаровскНИРО спустило на тормозах все предложения по ограничениям орудий лова в низовьях – Амурском лимане и устьевой части до Иннокентьевки. Незаметно также принципиальной позиции по определению разумных лимитов вылова амурского лосося около Сахалина, хотя исторически сложившаяся сахалинская доля в 10% от хабаровской квоты ежегодно превышается чуть ли не вдвое, что не может не сказываться на заполнении нерестилищ. В вылове с сахалинской стороны участвуют компании господина Кана, который к тому же купил целый ряд предприятий в амурских низовьях, и образованный им кластер стал крупнейшим получателем квот амурского лосося.
По запрету плавных сетей, без которых выше устья не обойтись, от науки тоже никаких возражений. При этом Александр Поздняков, владеющий предприятиями в низовьях и возглавляющий одну из ассоциаций рыбопромышленников, считает такой запрет целесообразным в условиях резкого сокращения лососёвых ресурсов. По его мнению, в Ульчском районе при желании можно вылавливать лососёвые квоты ставными и закидными неводами, тогда как плавные сети являются браконьерским орудием лова и используются также для нелегального вылова осетра.
А вот точка зрения Максима Бергели, возглавляющего ассоциацию рыбопромышленников в верховьях:
— Запрет традиционных сетей оставил без сырья все предприятия в Ульчском районе. Выловить разрешённый объём другими орудиями там технологически невозможно. Кстати, до данного запрета многие предприятия Николаевского района ловили сетями также активно, как и заездками. Так что если не ограничивать количество и размеры заедков, то ущерб от них лососёвым не меньше, чем от сетей. Поэтому мы за то, чтобы в низовьях рыбачить только заездками и ставными неводами, в верховьях — только сетями, любой промышленный лов прекратить выше села Богородское, и для полноценного заполнения нерестилищ проходные дни в низовьях делать не один раз в неделю, а также как и в верховьях – через один день.
Рыба должна кормить не промышленников, а жителей Амура, легально продаваться в розничной торговле по доступной цене круглый год, а не только на стихийных рынках в период нереста из браконьерских сетей. Это реализуемо, если предоставлять водный биоресурс в зависимости от соблюдения предприятиями целого комплекса эффективных критериев, от глубокой переработки и участия в программе «Доступная рыба» до обеспечения занятости в поселениях и участия в их социальных программах.
На Северных Курилах ставные невода сносятся огромными волнами океана, и поневоле приходится ловить рыбу ставными сетями. Если их убрать, промысел остановится, предприятия обанкротятся, их участки изымут, безработные хлынут на материк, считает президент Ассоциации рыбопромышленников Сахалина Максим Козлов. Возможно ли то же самое на Амуре: банкротства, отъёмы участков, бегство из города рыбаков? Не претендуя на конечную истину, поделюсь впечатлениями от недавней осенней путины.
Рыбацкие огорчения
Лучший экзаменатор теории – практика, в чём убеждаюсь возле Сусанино на одном из закидных неводов частного предприятия «Рыбколхоз имени памяти Куйбышева-2». Весь улов как насмешка – восемь кетин и один конёк. С двух сусанинских неводов за день выходит не более полутонны, а за всю путину 15 тонн — при квоте в сто двадцать. Квотный объём плавными сетями берётся легко, но их запретили, и рыбаки выбиваются из сил, не окупая даже неводов и бензина. Предприятие смонтировало в Сусанино новейшее корейское и японское оборудование для круглогодичного производства филе и натуральных рыбных пельменей в расчете на 12 рабочих мест за смену. Это первая ласточка по части глубокой рыбопереработки в Ульчском и Николаевском районах, но из-за мизерного улова загрузка оборудования и занятость местных жителей под большим вопросом. Аналогичную переработку планировали на базе у Новотроицкого, но там такой же провал с уловом. Если запрет сетей не отменят, обе базы, как убыточные, придётся закрыть.
От Леонида Чурбаша, главы Сусанино до 2020 года, узнаю, что, например, предприятие «Памяти Куйбышева-2» серьёзно помогло с ремонтом школы, водопровода, ежегодно к праздничным датам оказывает помощь сельчанам, прежде всего пожилым, малоимущим, детворе, инвалидам, после путины раздаёт нуждающимся бесплатно кету. Свою немалую лепту вносили и другие сусанинские рыболовецкие предприятия и общины. Пока была рыба.
Председатель родовой общины «Айи» Эдуард Крапивин набирает на работу только сусанинцев, немалые средства и значительную часть улова направляет на поддержку представителей КМНС, много делает для ветеранов, инвалидов, пенсионеров, детей, помогает детским садам и школам, поощряет лучших рыбаков туристическими поездками по стране. В условиях массовой безработицы в рыбацких посёлках такая поддержка крайне важна, но в 2020-м всем общинам резко срезали квоты, а предприятиям свою квоту не дают выловить.
На краевой анадромной комиссии за сокращение квот для общин КМНС голосовали руководители Амурского теруправления, Главрыбвода, ХабаровскНИРО, главы промысловых ассоциаций Сергей Рябченко и Александр Поздняков, против – представители краевой власти и краевого КМНС, с которыми солидарна рыбопромысловая ассоциация верховьев АРУК. В целом позиция по Амуру краевого КМНС во главе с Любовью Одзял сводится к следующему: право вылова должны иметь только жители рыбацких посёлков, в первую очередь представители коренных малых народов; промышленный лов тихоокеанских лососей следует полностью запретить на пять лет, поскольку он подрывает водный биоресурс и обогащает лишь отдельных предпринимателей.
В Новотроицком успеваю к вечернему подъёму ловушки большого ставного невода. В ловушке плещется лишь центнера на три рыбы, и это за два дня! Рыбакам хорошего заработка не видать. Следующим утром отправляюсь на лодке в Тахту, где который год нет любительского участка. В путину многие устраиваются к предпринимателям Олегу Ковалёву или Анатолию Малиновскому. По словам Ковалёва, он без сетей смог выловить не более четверти своей квоты. У Малиновского результаты не лучше. Рыба на их базах только морозится, глубокой переработки нет. Обе фирмы в Тахте не зарегистрированы, сельхозналог посёлку не платят. Единственный плательщик с этого года, по информации сельского главы Макарова, рыбобаза в Новотроицком. Обхожу село. Встречные парни сетуют на безработицу и нехватку невест, пожилые на отсутствие хорошего терапевта, чьи обязанности исполняет врач-гастарбайтер.
Недоступная рыбалка и недосягаемые заездки
За Тахтой — посёлок Маго. В нём ни любительского участка, ни зарегистрированных фирм, зато три рыболовецкие базы без глубокой переработки. На отшибе встречаю пенсионера Александра Дмитриевича Езопова. 60 лет назад он приехал служить сюда пограничником, на гражданке водил бензовоз, посвятил этому району всю жизнь и теперь не вправе поймать себе на зиму рыбы! Его дети и внуки в Хабаровске и в построенный им ладный дом уже не вернутся.
— Нет перспективы, правят временщики, – сокрушается Дмитрич.–Видишь штабеля Дальлеспрома? Там полно незрелого тонкомера. В советское время брали только крупный диаметр, сейчас валят всё подчистую. Сопки голые, реки без леса сохнут, поэтому паводки и безрыбье.
В Николаевске ситуация под копирку: без любительского участка обычному лодочнику хоть бери с собой нивха или нанайца с правом на вылов и делись за это своей добычей. Мужики с лодками злые как черти. Осталось увидеть, как контролируется улов на скандально известных заездках. Ан не тут-то было! На мой официальный запрос руководителю Амурского территориального управления Денису Крылову разрешить мне поучаствовать в проверках заездков получаю отказ: «не позволяют требования техники безопасности». А также: «из-за усиленного режима в путину невозможно организовать осмотр заездков катером рыбоохраны».
Если невозможно организовать осмотр, то есть ли вообще какой-то контроль и заодно за заездками и рыболовецкими базами? Ходит молва, что на некоторых складируют осетра и толкают налево. Может, и враньё, но почему тогда не дать осветить весь процесс и развеять все слухи?
Возле лодочных гаражей застаю Михаила Мильковича, многие годы руководившего рыбколхозом имени 60-летия Октября в Булаве.
— Сети ограничивать нужно, – объясняет он. – Но наибольший ущерб лососю нанесли десятки заездков, которые перегораживали Амур, оставляя место только для судового хода. Хотя в советское время в Николаевском районе их стояло всего четыре. Если их не контролировать, не выпускать из карманов на волю всю рыбу, которую не успели поднять и переработать, то она давит саму себя. В шторм из-за такой жадности гибнет до 40% улова, до 15% при штиле.
В центральном гастрономе Николаевска разглядываю горбушу по 52 рубля за килограмм от ООО «Босантур-Два» по программе «Доступная рыба». Рыба непотрошёная, с головой. Продавщица Ксения говорит, что купила 20 хвостов, из них половина оказалась не первой свежести. В торговом центре «Фаворит» горбуша по той же цене, но без головы и без внутренностей, от ООО «Штурман» и ООО «Ухта-Пром». Берут с удовольствием. Правда, кета по 200 рубликов за кило. В Хабаровске она гораздо дороже, а доступную рыбу надо ещё поискать.
И снова о главном
Судя по запрету сетей, борьба за место под солнцем между низовьями и верховьями достигла своего апогея. Но при любом раскладе в формате сырьевой вывозной вахтовой экономики рыбацкие районы и весь край ничего не выиграют. Бизнесмены в низовьях свои монопольные аппетиты объясняют тем, что лососёвые в лимане и в устье более высокого качества и ловить нужно исключительно там. Но какая разница где, если 97% улова вывозить из края сырьем, 3% оставлять по ломовым ценам, рыбацким посёлкам давать мизерные налоги, отнимать работу и участки для законного лова?
Короче, или амурские сёла умрут ради офшорных прибылей, или мы заставим рыбные, минеральные, лесные ресурсы работать на общее благо. А государство даст квоты тем, кто решает эту задачу и вернёт рыбакам сети, иначе они превратятся в теневиков со всеми отягчающими обстоятельствами. По официальным данным, за осеннюю путину 2020-го в Ульчском районе поймано 1074 тонны кеты при квоте в 3550, а в Николаевском — 5750 тонн из 6673. Общая квота для любителей по Амуру составила лишь 760 тонн, для традиционного лова вместе с общинами и физлицами — 1685 тонн. Об объёмах реального браконьерства можно только гадать. Если вылавливать всё легально, полностью перерабатывать, оставлять доходы и налоги в посёлках, то по всему Амуру вновь захочется жить.
Поэтому любительские участки лучше выделять поселениям решениями краевого правительства с правом местных глав устанавливать расценки за каждого лосося. Без всяких конкурсов. Тогда русскоязычные перестанут записываться в нацменьшинства, создавать псевдообшины КМНС. С другой стороны, и любители, и КМНС перелавливают, ибо жить им, кроме как рыбой, нечем. Поползли слухи, будто все промышленные участки готов выкупить некий московский суперинвестор. Кто бы ни был, лучше не будет, пока наука зависит от бизнеса, а АТУ не может показать проверку заездков. Функции этого ведомства пора передать краевой власти и возложить на неё ответственность за рыбный запас.
Амуру нужны мотивированные, хорошо оснащённые, высокооплачиваемые защитники. Председатель фонда «Амур» Олег Абакумов предлагает под эгидой Амурской природоохранной прокуратуры создать координационный совет из госструктур, общественников, промышленников и СМИ, наладить постоянный мониторинг за ситуацией на реке, общими усилиями обеспечить воспроизводство лосося на всех без исключения нерестилищах, в том числе путём привлечения к их охране всех рыбодобывающих фирм, отчисления ими единого процента от стоимости добычи и как вариант — закрепления за владельцами рыболовных участков ближайших к ним нерестовых рек или малых амурских притоков. При условии, что через заездки в Амурском лимане и устье лосось в необходимом количестве пропустят на нерест.
…Так получилось, что перед поездкой по Амуру исполняющего обязанности губернатора Дегтярёва правоохранители зачистили от лодок водную гладь, хотя для законного рыбака каждый день на вес золота. Зато, по словам ловивших, впервые за путину исчезли аханы на осетра. Представляю, как непросто руководителю серьёзного ранга разглядеть сквозь потёмкинские декорации истинную подоплёку запутанных рыбных дел. Но распутывать всё-таки надо, не дожидаясь чудовищно богатых варягов и обещанных Артуром Кларком инопланетян.
Материал подготовил Виктор МАРЬЯСИН
