9 мая страна отпразднует 78-ю годовщину Победы в Великой Отечественной Войне. Прелагаем вашему вниманию воспоминания живого свидетеля той эпохи.
Жили-были…
Николай Яковлевич Черноиванов, ветеран Великой Отечественной войны и труда, родился 23 ноября 1927 года в Воронежской области на станции Кантемировской.
– До войны мы жили более-менее нормально, всё своё было, у всех огороды, – вспоминает он. – У нас сорок соток земли, земля хорошая, кукуруза – стеной, картофель, жить можно.
Николаю исполнилось 14 лет, когда началась война. Только и успел окончить семилетку.
Оккупация
– Шесть месяцев мы были в оккупации. Помню, как наши ПТРовцы (бронебойщики с противотанковыми ружьями – примечание «ДВК») оставили позиции и ушли, тишина настала, потом появились немцы на мотоциклах и следом танки. Заняли станцию. Лето, жара, солдаты начали мыться возле колодцев. Нас выгнали из дома, сделали штаб, а мы жили у соседей в сарае.
За время оккупации Николай повидал и немцев, и власовцев, и итальянцев. Комендантом был поляк, злой, как собака.
– А как в то время было с питанием?
– В полях горела пшеница, немцы разбомбили элеваторы, и мы хватали всё, что осталось, прятали зерно, где только могли, закапывали в землю. На одно наше потайное место немцы поставили кухню, так мы дождаться не могли, когда они уйдут.
Николай Яковлевич вспоминает, что немцев через полмесяца сменили итальянцы.
– Это совсем другие люди, они – как цыгане. У меня голубей было много на крыше, вот итальянец подойдёт и кричит:
– Камрад! Пару голубей! – и сигареты предлагает.
Я не соглашался. Они всегда торговались, не так, как немцы: те просто забирали, разоряли нас.
Освобождение
Кантемировке не зря присвоено звание населённого пункта воинской доблести. В годы Великой Отечественной войны в том районе шли тяжелейшие бои, в которых особенно отличился 17-й танковый корпус (с 3 января 1943 года 4-й гвардейский танковый корпус; в 1945 году переформирован в дивизию), получивший в память об этих событиях наименование «Кантемировский».
Как впоследствии рассказывали очевидцы, в декабре 1942 года железнодорожная станция Кантемировка была завалена ящиками с боеприпасами и какими-то тюками. Близлежащие склады ломились от запасов рыбных и мясных консервов, галет и сигарет в пёстрой упаковке, от макарон и рома в бочках. На улицах стояли десятки грузовых «фиатов»…
– В декабре 1942 года три наших танка одним броском прошли 60 километров от Дона и заняли станцию Кантемировку. Как раз там стояли итальянцы, а тут наши фронт прорвали. Началась страшная паника, суматоха, бежали кто куда. У итальянцев мулы, так двое верхом сидят, третий за хвост держится, другие цеплялись за борта машин, срывались и снова цеплялись. На поле сел немецкий транспортный самолёт, экипаж не понял, что на станции уже советские части, а когда понял, было уже поздно.
Когда Красная армия освободила Кантемировку, гитлеровцы, побросав оружие, скрывались по полям, прятались в сараях.
Всех подростков 15 лет призвали в военкомат и сформировали из них истребительные отряды охотников за немцами. Исхудавшие от голода беглецы не сопротивлялись, многие из них были сильно обморожены.
Младший сержант
В 1944 году Николая призвали в армию и направили в Тамбов в отдельный учебный полк, где готовили специалистов: снайперов, стрелков, водителей.
Три месяца учёбы, и младший сержант Николай Черноиванов приказом командования был отправлен на Дальний Восток в 386 стрелковый полк в Читинской области – водителем на «студебекер».
– Американский грузовик «студебекер», 6х4, 6х6 – хорошие машины, по бездорожью очень проходимые, только грузить нельзя много на них: рамы лопались.
Гоби, горы, доты
9 августа 1945 года в час ночи советские войска перешли реку Аргунь и начали наступление на Хайлар через пустыню Гоби.
Жара, воды не хватало, от жажды многие бойцы испытывали галлюцинации, некоторые умирали от обезвоживания.
– Воду нам сбрасывали с «кукурузников». Если в какой населённый пункт приходили, китайцы нам кричали: « Шанго!» (в переводе означает «Хорошо! Здорово!» – примечание «ДВК»). А мы бежали к колодцам и пили, как лошади.
Прошли форсированным маршем 500 километров. Небольшие гарнизоны японцев, прикрывавшие подступы к Маньчжурии, сдались. Они не ожидали, что русские появятся именно здесь, поскольку преодоление Большого Хингана считалось невозможным.
– Подошли к хребту, там уже растительность началась, и дожди полили, как из ведра.
Перед советскими войсками встали практически отвесные скалы, которые все были утыканы японскими дотами в несколько ярусов и соединены подземными ходами, по которым даже поезда ходили.
– Тогда и начались настоящие бои. Начали мы штурмовать, поднимать на хребет технику, «катюши» заработали, сапёры расчищали путь, взрывали доты. Предложили им сдаться – нет, отказываются. Поднялись наверх, а вниз смотреть страшно. Японцы выбросили белый флаг, и мы пошли дальше, на Мукден и Харбин, в тыл Квантунской армии. И оттуда, уже после капитуляции Японии, нас вернули домой.
По островам
Во Владивостоке была сформирована новая часть, которую на судах отправили ктолько что освобождённому Сахалину. Там вокруг ещё горели склады, вдоль дорог лежала разбитая военная техника, в тайге бродили банды японцев, и возле всех водоёмов стояли наши караулы, чтобы воду не отравили.
Через месяц снова переброска, на этот раз на Курилы, остров Итуруп. Там Николай прослужил год.
– Жили в палатках. Помню, вокруг непроходимые заросли бамбука, крыс было очень много. Кормили нас на «отлично»: тушёнка, рыба, икра, спирт рекой. Хорошо жили.
Труд всей жизни
Спустя год их часть перевели в Совгавань. В 1952 году Николай демобилизовался, приехал в Комсомольск-на-Амуре и устроился на авиационный завод (тогда ещё завод № 126) слесарем-сборщиком в цех № 14, где и проработал всю жизнь. За свои достижения был награждён орденом Трудового Красного Знамени и медалью «За трудовую доблесть», многие годы являлся ударником труда.
– Работа была сложная и очень ответственная, делали замки для шасси, детали для установки авиационных пушек.
В 50-е годы в городе жилось довольно трудно. Как многим заводчанам, Николаю Яковлевичу приходилось жить в бараке и общежитии. Шли годы, жизнь постепенно налаживалась: жена, трое детей, дача, рыбалка.
– Конечно, теперь с жизнью города в 50-60-е годы нет никакого сравнения: я помню, в те времена на дорогах машин практически не было, а сейчас – не протолкнуться.
– Николай Яковлевич, что вам помогало в жизни?
После долгого молчания ветеран твёрдо отвечает:
– Я всегда верил, что мы выстоим и победим. И сейчас мы воюем на Украине, и, как бы ни хотели нас задушить, всё равно победим. С бандеровцами я еще в 50-е годы встречался, они работали в совхозе «Индустриальный» на 6-м участке. Их отправили к нам в ссылку, они года два-три пожили, поработали и уехали как исправившиеся. Хотя какое там исправление? В магазине всегда стояли толпой, чужаков не пускали, на нас, местных, смотрели с ненавистью.
Ещё Николай Яковлевич рассказал, что его брат во время войны был танкистом и закончил её в Чехословакии. После войны работал заведующим зерновым складом, и ещё в те годы удивлялся, почему мы хорошее зерно отправляем за границу, в Германию, Польшу и другие страны, друзьям. И где сейчас эти друзья?
Правила жизни Николая Черноиванова, 96 лет
1. Всегда быть на позитиве, радоваться жизни.
— На днях смотрел футбол, в Волгограде местная команда «Спартак» разгромила, я так смеялся.
2. Режим питания.
— Завтрак должен быть плотный. Утром обязательно ем холодец, хлеб с маслом, одно яйцо, варёную и кровяную колбасу.
А в обед уже любой суп или борщ. Ужин строго в 19 часов, после никакой еды.
Евгений СИДОРОВ. Фото автора
