На Дальнем Востоке, и большей частью в Комсомольске, завершилась реализация проекта психологической помощи участникам СВО и членам их семей. Это было хорошо, но мало.
Проект назывался «Я снова в жизненном строю» и был реализован командой АНО «Дальневосточное профессиональное сообщество психологов», которую возглавляет наша землячка Елена АЛЯМКИНА.
В двух словах
Они написали заявку на краевой конкурс социально ориентированных некоммерческих организаций (СОНКО) в 2023 году и стали победителями. Срок реализации – с ноября 2023-го по 30 июня 2024 года. Сумма выделенных средств – полтора миллиона, из которых часть ушла на обучение специалистов, остальное – на зарплату специалистам, которые работали с нуждающимися в помощи. Соответственно терапия проводилась на безвозмездной основе.
На сегодня все заявленные в проекте мероприятия выполнены, целевые средства гранта израсходованы, и надо лишь за них отчитаться должным образом. Поэтому дальше обученным психологам предстоит работать по этому направлению в формате частной практики, самостоятельно пытаясь наладить взаимодействие с властями. Если не сумеют и останутся сами по себе, то курс терапии будет платным. Если найдут другой источник финансирования, то помощь нуждающимся вновь можно будет оказывать безвозмездно.
– Мы подали ещё одну заявку на грант, теперь уже президентский, чтобы работать с Комсомольским и Солнечным районами. Там же в сельской местности психологической помощи ждать неоткуда… Результаты конкурса будут объявлены в июне.
Бездна смотрит в тебя
В ноябре авторы проекта провели большой учебный семинар. Пригласили на него психологов со всего Хабаровского края (и не только), которые изъявили готовность работать с участниками СВО.
– Работали с Хабаровским филиалом фонда «Защитники Отечества», – рассказывает Елена Алямкина. – Они собирали нам команду, которая соединялась с нашей. Это психологи из Совгавани, Охотска, Чегдомына, Хабаровска и других городов.
Семинар был трёхступенчатый и тяжёлый. Вела его специалист из Луганска кандидат психологических наук Ольга Александровна Митичкина, которая восемь лет была волонтёром-психологом, работала с семьями погибших, с вынужденными переселенцами, сейчас преподаёт в Донском государственном университете.
На семинаре она рассказывала не просто теорию, но и практику – как это будет: как будут встречать люди и реагировать на попытку им помочь; как на это нужно реагировать психологам. Третий блок семинара был чистой практикой, мы рассматривали несколько моделей поведения.
По словам Елены Алексеевны, не все согласившиеся на обучение выдержали. Пока Ольга Митичкина рассказывала (всё проводилось дистанционно, онлайн), некоторые слушатели молча выходили из режима видеоконференции. Потом они объяснили, что в словах луганского психолога для них открылась такая пропасть человеческого горя, в которую стало страшно провалиться, не удержавшись на краю. Просто поняли, что их психика такого не выдержит и помощь потребуется уже им самим.
Спецподготовка
Обучение глубокой работе с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) и депрессией в рамках проекта «Я снова в жизненном строю» шло по методике EMDR. Её ещё называют «Десенсибилизация и переработка движением глаз». Суть в том, что во время терапии пациент делает определённые движения глазами, одновременно фокусируясь на каких-то моментах из прошлого, и это помогает мозгу переосмыслить тяжёлые воспоминания. На сегодняшний день этот метод признан одним из лучших и самых эффективных при работе с травмой и посттравматическим стрессовым расстройством.
Обучить пятерых оставшихся в команде психологов с Дальнего Востока – четверых из Комсомольска и одну из Уссурийска – взялись специалисты Ассоциации EMDR России (Санкт-Петербург). Курс был дорогой, 115 тысяч рублей на человека, без грантовых денег потянуть его было просто нереально.
Кроме преподавания теории и практики работы с психологическими травмами, в программе были ещё и супервизии – сеансы «выгрузки» взятой на себя чужой боли, чтобы психологи сами не надломились и не выбыли из работы.
Работа
После выхода из боевых действий, по словам Елены Алямкиной, ПТСР развивается в течение полугода, и задачей специалистов, подготовленных на средства краевого гранта, было успеть «переработать» ещё открытые душевные раны, чтобы люди не ушли в них с головой.
Сразу после обучения команда психологов взялась за работу. Рассчитывали, что будут иметь дело с участниками СВО, а обращаться стали члены семей военнослужащих.
– Потому что пока участников СВО – вернувшихся и которым требуется психологическая помощь, которые (самое главное) готовы за ней обратиться, – таких нет, – констатирует Елена Алямкина. – Пока идут боевые действия, массового возвращения нет. Поэтому все, кто возвращается, они раненые или покалеченные и стараются пока дома перетерпеть, пережить то, что с ними случилось.
В рамках проекта курс терапии прошли 15 человек, большей частью матери бойцов из Комсомольского района. Были ещё две комсомольчанки и женщина с Сахалина, которая очень просила помочь: её единственный сын получил ранение и вернулся без ноги. Она говорила, что просто падает, проваливается в эту травму и не видит выхода.
– Они (родители, и в основном — матери) тоже находятся в состоянии ПТСР, потому что длительное ожидание и неопределённость переживаются очень тяжело, – продолжает Елена Алексеевна. – Они иногда говорят: «Я уже ничего не чувствую», а когда начинаем работать, то реагировать начинает тело. То есть, когда психика уже не выдерживает, всё «уходит в тело». Они сейчас держатся, но, когда мужчины вернутся домой, это будет, как, знаете, если верёвку сильно натянуть и долго не отпускать, а потом ослабишь – и она провиснет. И тогда вылезут все болячки, отыграется всё, что «ушло в тело».
Поэтому одна из задач команды психологов Елены Алямкиной – просветительская: они стараются объяснить как можно большему количеству людей, что психологические травмы нельзя запускать, их надо прорабатывать и выпускать из себя прямо сейчас.
Результатом терапии становится снижение уровня тревоги и страха. Люди уже могут относительно спокойно говорить о своей боли, о пережитой потере. Больше не мучают ночные кошмары. Наконец, родные бойцов уже не так «накручивают себя» страхом и ожиданием беды.
Один в поле не воин
– Знаете, что самое сложное? – вздыхает Елена Алексеевна. – Это взаимодействие с различными общественными организациями и госструктурами, которые призваны помогать участникам СВО и их семьям. Каждый работает по своему направлению – военкоматы, госпитали, муниципальные власти, соцзащита, фонд «Защитники Отечества», но нет какой-то общей системы, в которую мы могли бы вписаться и поставить психологическую помощь на поток. Да хотя бы общего источника информации о нуждающихся в такой помощи! Всех людей, которые прошли курс терапии за время реализации проекта, мы нашли сами.
Мы обзвонили все сёла, я лично разговаривала со всеми главами администраций сельских поселений Солнечного района, Комсомольского… Где-то есть понимание, где-то нет. Например, спрашиваешь: «Есть погибшие? – Ну, да, есть. – А семья-то как? – Ну, как… В огород выйдут, поработают, и всё». А кто-то сразу отзывается, говорит, что наша помощь будет очень нужна, берёт контакты. Но добавляет, что пока массово возвращающихся нет, а те, кто вернулся, как-то справляются сами.
Разница в подходах
Как только в Хабаровске открылся филиал фонда «Защитники Отечества», а было это в мае 2023 года, его руководитель Алёна Чаплыгина вышла на «Дальневосточное профессиональное сообщество психологов» и предложила работать вместе, оказывая помощь участникам СВО и их семьям. Просто в штате самого фонда был всего один психолог, а фронт работ – широкий.
Но Елена Алямкина тогда сказала, что ещё рано: без спецподготовки психологи не смогут оказать людям реальную помощь и сами будут потеряны как специалисты. Они просто сломаются.
Для этого и понадобился краевой грант.
Социальные координаторы фонда (это они, собственно, работают с участниками СВО и их семьями) – люди, душой болеющие за своё дело. Среди них есть немало вдов военнослужащих, которые знают, что такое боль от потери родного человека. И потому стараются помочь оказавшимся в подобной ситуации, взвалив на себя и их горе тоже. Тем более, как было уже сказано, в краевом филиале фонда штатный психолог всего один.
Когда Елена Алямкина об этом узнала, то пришла в ужас: «девочки» занимаются настоящим самоуничтожением! Потому что человека с неизжитой психологической травмой нельзя даже близко подпускать к работе с ПТСР, тем более на постоянной основе. Он сорвётся.
Напоследок
После беседы с Еленой Алямкиной сама собой пришла в голову аналогия с армией. Работать с кровоточащими душевными ранами должны не волонтёры-ополченцы от психологии и не призванные по мобилизации. Это должен быть спецназ, прошедший суровый отбор и курс особой подготовки. Такой спецназ у нас теперь есть. Его только надо взять на контракт с государством (а лучше – на постоянную службу), поставить задачу и нагрузить работой. Пока же, после завершения проекта, команда Елены Алямкиной скорее представляет собой хорошо обученных бойцов ЧВК на вольных хлебах.
Андрей МЕЛЬНИКОВ. Фото из архива редакции «ДВК»
