В наше время не каждая семья решится воспитать более одного-двух детей, а принять ребёнка из детского дома для многих родителей — задача непосильная.
Алексей и Марина Шестаковы собственным примером доказали, что приёмное родительство — вполне возможно, ведь бесконечная любовь, забота о детях и понимание — основа всей нашей жизни.
Супруги в браке уже 16 лет. За эти годы, кроме родного сына, они приняли в семью 11 детей. Сейчас младшему из них девять лет, старшему – 18, и его уже выпустили в жизнь.
Как решиться принять в семью ребёнка, а потом — ещё одного, и ещё, и ещё, при этом успевая работать, заниматься предпринимательством, нам рассказывает Марина Шестакова. В своё время она с отличием окончила Московский университет по специальности «Организатор коммерческой деятельности» и 20 лет работала на должности генерального директора крупных компаний в Комсомольске-на-Амуре.
В четырёхкомнатной квартире на Аллее Труда тишина и спокойствие, невозможно представить, что здесь живут 12 детей.
— Дети сейчас в школе, — улыбается Марина. — А так у нас весело.
— Марина Владимировна, вы пришли к приёмному родительству, когда у вас уже был свой ребёнок. Почему вы решили обратиться в детский дом?
— Честно сказать, мы никогда не планировали такое количество детей. Идеи, что у нас будет семейный детский дом, не было в планах. Изначально у меня были сложные роды, и мы поняли, что лучше больше не рисковать с рождением. Тем не менее нам очень хотелось дочь, и спустя три года брака мы решили взять её из детского дома.
В 2010 году Алексей и Марина впервые пришли в детский дом, где им предложили принять девочку и мальчика. Марине понравилась девочка, Алексею — мальчик. Подумали и решили забрать обоих.
— Пришли забирать, а нам сказали, что у девочки ещё две сестрёнки, у мальчика тоже сестра. Ну как тут быть? Опять думали несколько дней и решили забрать всех.
Дети были физически травмированы, и некоторых из них пришлось забирать позже, их не отдавали, лечили. Практически у всех была жуткая невралгия.
Спустя три года Шестаковы взяли малыша из Эльбана. И тогда же на интервью их спросили, приняли бы они ещё детей, если бы им предложили?
— Как-то нас попросили найти девочке родителей. Я решила с ней познакомиться. Встретились, пообщались. Сначала она не соглашалась приехать, а когда её из приёмника стали переводить в детский дом, она попросилась в нам в гости. Раз приехала, два и сказала, что согласна жить только с нами либо вообще никуда не пойдёт. А последний, двенадцатый ребёнок был очень болезненный, и мальчишке не могли найти опекуна, и мы его забрали. Сейчас ему десять лет, а когда мы его забирали — одиннадцать месяцев. Вот так мы и собрались одной большой командой. Какие-то дети сами пришли через гостевую семью, других попросили взять временно, пока решали вопрос с родителями, которых лишали родительских прав, и в конце концов дети оставались с нами.
— Как вы считаете, многодетность в наше время — это хорошо?
— Скажу так, это очень сложно. Многодетность — это очень непросто и, наверное, не всем дано. Думаю, это можно сравнить с призванием. Не всем дано воспитывать огромное количество детей.
Самая большая проблема, по крайней мере для меня, не в том, чтобы взять ребёнка, его надо ещё и воспитать. Особенно когда начинается подростковый период, именно тогда проявляются истинное отцовство и материнство. Этот период следует пройти достойно, ведь дети из разных семей, со своим генофондом, и в этом большая сложность. Они воспитывают нас, мы воспитываем их.
Ты не всегда компетентен, где-то пытаешься помочь им выйти из их ситуации. Кроме того, очень важно: если берёшь ребёнка на усыновление, ты должен забыть, что он приёмный. Иначе будешь постоянно конфронтировать и с собой, и с ним, он не будет понимать тебя, и ты не поймёшь ребёнка. Поэтому постоянно приходится бороться со своим эгоизмом, буквально переплавлять себя, и далеко не каждый на такое способен.
— Была ли неуверенность в своих силах, обеспокоенность, что не получится?
— Всё просчитать невозможно, в любом деле есть какой-то процент неуверенности.
— А ваш сын как воспринял детей?
— В то время ему было три года. Они все практически были одного возраста, одиннадцать месяцев, два, 2,5 года. И как-то очень органично влились в один коллектив, по большому счёту, детям было нормально, это мы перестраивались.
— Много ли времени потребовалось для оформления документов на опеку?
— Знаете, в сравнении с воспитанием и участием детей в своей жизни бумаги — это несущественные мелочи.
— Были ли примеры усыновления?
— Нет. А вот после нас наши знакомые также взяли детей из детского дома.
— Школа приёмных родителей вам помогла?
— Это был 2011 год. Как раз тот период, когда только приняли решение о такой школе, так что мы не успели пройти обучение, были консультации, но учёбы как таковой не было. Но я хочу сказать, что самая большая школа — это практика. Нет той теории, которая совпадает с реальной жизнью.
— Марина Владимировна, в такой большой семье удаётся сохранить тепло и дружелюбие?
— Как во всех нормальных семьях, у нас бывает всё, подрались и тут же помирились. Это же дети, они все разные, разные характеры, взгляды на жизнь.
— Поговорим о помощи государства. Такой огромной семье помощь как-то должна оказываться.
— В школе дети получают бесплатное питание. До того, как мы взяли детей, в стране была программа семейных домов, которым давали машины и квартиры, но мы в эту программу не успели войти. Что ещё сказать… Всё, что имеем на сегодняшний день, мы заработали своими руками: квартиры, машины, на свои деньги лечили детей, возили их по клиникам, городам, санаториям. Тех выплат, которые нам даёт государство как опекунам, хватает только на еду и оплату коммуналки. Дети растут, потребности тоже, очень много денег уходит на еду, различные школьные и внешкольные расходы.
Материнский капитал мы получили на одного ребёнка, которого усыновили. Есть ведь и биологические мамы, которые уже использовали материнский капитал, и там суммы небольшие — 70-80 тысяч рублей, поскольку, если в семье 5-6 детей, — делили на всех. Кому-то выдали сертификаты, но использовать их можно только на обучение. На лечение детей использовать нельзя. Вложить в расширение жилплощади тоже невозможно, тогда детям от государства не будет квартир. Всё сложно.
Когда в семье Шестаковых появился двенадцатый ребёнок, Марине Владимировне, бывшей в то время генеральным директором известной торговой сети в городе, пришлось уйти с должности, так как ребёнок сильно болел, в больницах приходилось лежать по полгода.
— К нам приходили депутаты, спрашивали, какая нам требуется помощь, и мы говорил, что нам нужен дом. Потому что детей много, они растут и 4-комнатная квартира явно не для двенадцати человек.
— Марина Владимировна, что можете посоветовать людям, которые хотели бы или думают взять ребёнка из детского дома?
После долгого молчания она отвечает медленно, как бы оценивая ситуацию со всех сторон:
— Сложно сказать. Вы должны быть готовы, что это не будет легко, пройти путь с ребёнком от младенчества до 18 лет. И нужно понимать, что и после 18 лет нельзя закрыть за ним дверь. Это ребёнок, которого ты вырастил. Вырастить, воспитать ребёнка, когда нужно, ночами не спать, в больницах лежать, быть с ним и проходить все тяжёлые ситуации – вот это сложно. Если есть желание, то большая вероятность, что получится, если желания нет, то лучше даже не заходить в эту сферу. Поверьте, это очень нелегко.
Сейчас семья Шестаковых работает, учится. Летом общими усилиями трудятся на даче, садят картошку, овощи, ягоды, ведь, именно работая на земле, человек понимает суть жизни.
Евгений СИДОРОВ. Фото из архива семьи ШЕСТАКОВЫХ
