Длительный и безуспешный поиск работы привёл меня, наконец, в эту фирму. Общество с ограниченной ответственностью «Мастер-клининг» располагалось в районе заводоуправления АСЗ. Небольшой офис в одноэтажном здании без адреса, вывеска из приклеенного на дверь альбомного листа с названием фирмы, куча мусора возле входа. «Набирают рабочих для уборки заводских цехов, а возле себя убраться не могут», — подумал и пошёл знакомиться с работодателем. Так началась моя полугодичная работа на территории Амурского судостроительного завода.
Устройство на работу много времени не заняло. Заявление, краткий инструктаж и вопрос, как я желаю работать — официально или неофициально. Официально сложнее — нужна справка об отсутствии судимости, трудовая и несколько месяцев работы без замечаний. Складывалось впечатление, что в эту фирму берут всех желающих взять в руки совок и веник, не смотря на пол, возраст и социальный статус. Быстренько оформляют пропуск — и на завод, там сам разберешься, что, где и как убирать. Мастера, точнее, супервайзеры, так их называли в фирме, помогут. На следующее утро я был на проходной, дождался мастера Сашу — и вперёд, в основной семнадцатый цех. В нём я бывал раньше в качестве корреспондента программы «Вести — Комсомольск-на-Амуре», а тут представилась редкая возможность изучить цех изнутри, с уровня представителя низового звена — уборщика производственных помещений.
Что такое ОМС?
Потекли трудовые будни. Металлические опилки третьего и четвёртого корветов, пыль промзоны семнадцатого цеха, огарки электродов и куски оплавленного металла на подошве девятого — всё это я и мои коллеги собирали в мешки и выбрасывали в мусорные контейнеры. Работа пыльная, грязная и тяжёлая, с постоянным риском для жизни.
— Помните: ни один корабль с нашего завода без трупов не уходит, — говорил мастер Саша, — так что будьте предельно внимательны и осторожны.
Новым этапом моей новой трудовой биографии стал выход на пирс и уборка мусора на судне-снабженце 365-го проекта. Я вволю полазил по нему, знакомясь с особенностями этого уникального корабля. И был не сторонним наблюдателем, а активным участником борьбы за чистоту. Здесь я впервые столкнулся с нелепостями, характерными для руководства нашей фирмы. Татьяна Владимировна, решив, видимо, сразить заказчиков и строителей судна качеством уборки, распорядилась согнать на пирс всех работников ОМС (второе название нашей фирмы), чтобы вымыть каюты, переходы и ярусы стометрового судна. Зачем, непонятно. Ведь во время буксировки во Владивосток его промоет и дождевая, и морская вода. Но приказы начальства не обсуждаются. Мужики таскали вёдрами на верёвке мутную амурскую водицу, а девушки и женщины посиневшими от холода руками (октябрь месяц) мыли металлические полы корабля. От них-то я и узнал расшифровку непонятной аббревиатуры ОМС — «охрененное моющее средство».
Хочешь большой и чистой любви? Приходи с метёлкой на 366
Вскоре я был закреплён на пирсе на втором судне-снабженце 366-го проекта. Убирала его наша бригада из четырёх человек. Разбивались на пары, мели, собирали и выносили мусор в мешках. Порой за день их набиралось от пятнадцати до двадцати, шестидесятилитровых. После таких силовых упражнений по утрам тяжело не только прийти на работу, но и просто встать с кровати.
Здесь, на 366-м, я чуть не погиб или, в лучшем случае, чуть не остался калекой. В темноте не заметил открытый люк и в последний момент чуть не сделал шаг в десятиметровый колодец. В кандейке 17-го цеха, где отдыхали такие, как я, бедолаги, меня долго била нервная дрожь. Я ломал рёбра при падении с высоты и знаю ту невыносимую боль, когда при вдохе и выдохе осколки рёбер хрустят, как клавиши старого пианино. Хорошо, я, старый, седой и матёрый, знал, на что иду, и был готов к любым неприятностям. Но в чём провинились двадцатипятилетние парни и девушки, в силу обстоятельств ставшие работниками этой сомнительной фирмы? За несчастные 18 тысяч рублей они каждое утро приходят на работу, убирают мусор, дышат пылью, вдыхают газ от сварки и газорезки. И при этом никакой охраны труда, полная некомпетентность руководства, граничащая с преступной халатностью! Над всем этим бардаком царит желание мастеров и директора подзаработать деньжат на труде людей, вынужденных гробить своё здоровье, исполняя их нелепые и непродуманные распоряжения. Вот наглядный пример такого «руководства».
Однажды мы с моей напарницей Александрой чуть не остались на корабле. В пятницу убирали помещение ГРЩ, и где-то в районе одиннадцати часов дня к нам заглянул пожилой ДВСник (дежурный вахтенной смены).
— А вы что тут делаете? — удивился он. — Через полчаса на корабле отключат свет и его отбуксируют на середину затона до вторника.
Перспектива остаться на корабле несколько дней без тепла, света и связи (сотовых у нас не было) меня с Сашей особо не прельщали, поэтому мы быстрее собственного визга рванули к трапам. Супервайзеры фирмы, мастера по-русски, нас предупредить забыли или просто не знали о готовящемся отходе корабля. Если бы не пожилой ДВСник, дай Бог ему здоровья, мы с Сашей несколько суток ползали бы в темноте по кораблю в поисках еды, тепла и выхода. После этого случая я буквально выбил у мастера Ирины фонарь. Ходили слухи, что она его купила на свои деньги. Но меня это не волновало, ведь теперь в нашей бригаде был фонарь. Один на четверых…
Кому борщ жидкий, кому жемчуг мелкий…
С ужасом я ждал зимы, ведь путь от цеха до пирса неблизкий, а при наших морозах и ветрах преодолеть его непросто. Попытки выпросить какое-то тёплое убежище поближе к 366-му и второму корвету у начальства успехом не увенчались.
— Ваше рабочее место — на корабле, — стандартный ответ начальников. — Вы должны там находиться с восьми утра и до четырех-пяти часов вечера, с перерывом на обед с двенадцати до часу. За это мы вам платим деньги. Уйдёте или придёте на пять минут раньше или позже — штраф пятьсот рублей.
С началом зимы действительно посыпались штрафы. Перед новым, 2018 годом директор фирмы сорвала неплохой куш. Зашла в цеховую кандейку в понедельник в начале пятого дня, а там все работники ОМС 17-го цеха, греются, чай пьют, в карты играют. С каждого по пятьсот рублей — неплохая сумма получилась, и пошла она явно не на закупку спецодежды и обуви, которую мы месяцами не видели.
Правда, не только штрафами нас руководство душило, оно ещё и кормило нас красивыми обещаниями:
— С нового года зарплату подымем тем, кто на заказах, до двадцати тысяч. И спецодежду новую выдадим. Нужно только в апреле тендер выиграть.
Волшебное слово «тендер» и перспектива получать аж на две тысячи больше вынудили меня заглянуть в Интернет. И нашёл я там интересный документ — «Извещение о проведении торговой процедуры «Запрос предложений № 2403721». Оказывается, ПАО «АСЗ» объявило тендер на уборку производственных помещений, цена вопроса 41 976 163,90 рубля!!! А убрать предстоит сущий пустяк — 323 252,6 кв. метра заводских зданий! Как в случае победы в тендере ОМС и его дочернее предприятие в Комсомольске-на-Амуре ООО «Мастер-клининг» собиралось осуществить такую деятельность? Без техники, без инвентаря, с сотней полулегальных полураздетых рабочих и работниц! А может, уборка осуществлялась бы только на бумаге в липовых отчётах и сводках? Вот где игра идёт по-крупному. Это вам не мелочь по карманам тырить или штрафы взимать с замученных работяг. Здесь миллионами пахнет, виллой на Канарах и коррупционной составляющей нашего заводского бытия.
Но моё дело маленькое. За свой длинный язык и неуёмную жажду справедливости был я сослан начальством подальше от своих коллег по работе — во второй цех с формулировкой «за разложение дисциплины в коллективе». Существует поверье, что у тех, кто убирает мусор, чистится карма. Так что теперь у меня и моих соратников по семнадцатому цеху эта мистическая субстанция чиста, как слеза ребёнка.
Сергей БЫКОВ, член Союза журналистов России
