18 января 2023 года в Санкт-Петербурге прошли памятные мероприятия, посвященные 80-й годовщине прорыва блокады Ленинграда, от стен Петропавловской крепости был дан артиллерийский салют. В 1943 году в ходе операции «Искра» было прорвано блокадное кольцо вокруг Ленинграда. Это стало переломным моментом в битве за город.
Но до полного снятия блокады был ещё целый год. 27 января будет отмечаться 79-летие окончательного освобождения Ленинграда от гитлеровской петли, сжимавшей город 872 дня.
Жертвами блокады, по разным оценкам, стали от 641 тысячи до одного миллиона мирных граждан, из которых от бомбардировок и артобстрелов погибло лишь 3%, остальные умерли от голода.
Для почти трёх миллионов ленинградцев самой тяжёлой стала зима 1941—1942 годов. Фронтовикам во время блокады выдавали по карточкам 500 граммов хлеба в день, рабочим на заводах – 250, служащим, иждивенцам и детям – 125.
Кроме того, первая зима выдалась очень холодной, морозы доходили до -32°, выпало много снега.
На сегодняшний день в Комсомольске-на-Амуре проживают девять человек, переживших блокаду Ленинграда.
Для Тамары Ивановны Нерушаевой война началась в июле 1941 года. С началом войны отца забрали по призыву и отправили на защиту Волховской ГЭС.
— Перед войной нас увезли всем детским садом на Валдай, там был летний лагерь. Когда началась война, мама приехала и забрала нас.
Помню, мама нас из садика везёт с братом, он младше меня на два года, и началась бомбёжка. Это где-то 18-19 часов, Ленинград, белые ночи. Вот так для меня началась война.
Как только начинали бомбить, обстреливать, мама меня в охапку, брата на руки и говорит: «Томка, держись за подол!»
И мы бежали в бомбоубежище, но не всегда успевали, потому прятались в подъездах, и, если бы попала бомба в дом, всех бы накрыло.
Семья маленькой Томы жила на Васильевском острове. Семиэтажный дом царской постройки, к этому дому в 30-е годы сделали пристройку и там отцу, как стахановцу, дали комнату в коммунальной квартире – 24 метра.
Район являлся сосредоточением заводов: кожевенный «Марксист», радиоламповый им. Козицкого, патронный завод, так что бомбили и обстреливали его регулярно.
— Помните, когда в городе начал ощущаться голод?
— В сентябре разбомбили Бадаевские продовольственные склады, и, когда они горели, все, кто знал те места, побежали собирать уцелевшее и горелое. Голод ощутили, по-моему, сразу. Но мы ходили в детский сад, мама шла на работу. В детском саду пусть скудно, но кормили.
Бывало и такое, я не ходила в детсад по каким-то причинам. Тётя берёт баночки и идёт в сад, где ей дают норму еды. Она приносит, ставит на шкаф, и только уйдёт, я собираю табуретки и, как могу, залезу и всю гущу супа съем. Всю жизнь прожила и всегда хотела есть. Только недавно привыкла, что получаю сытость от еды, а то всё время голодная.
— Дети в Ленинграде умирали в первую очередь. Как вам удалось выжить?
— Дети умирали или совсем младенцы, или подростки, бывало, что умершими кормили живых. Каннибализм тоже имел место, слухи о таком промысле по городу ходили.
Меня спасло то, что кормили в детском саду и в доме соседи всем делились. Мама работала на заводе «Марксист», там принимали шкуры со скотобойни и бросали во дворе. И мама с подругой наматывали на себя несколько шкур и приносили домой. Вымачивали, долго варили, ели сами и соседи. Как могли, все друг другу помогали. Осенью 1942 года нас эвакуировали, не увезли бы – мы бы там легли в землю.
В городе мало того, что стояли лютые морозы, так ещё не было отопления, воды, света, не работала канализация, и туалетом служила или лестница, или выплескивали в окно, искать отхожие места людям не хватало сил.
— Воду мы возили на санках с Невы, в комнате была огромная печь-буржуйка, топили чем придётся, дрова добывали, где кто и что найдёт: доски, шкафы, табуретки, книги. Было тепло. Свет давали керосиновые лампы. На керосин давали карточки, ну и потом в Ленинграде «белые ночи», то светом почти и не пользовались.
— Помните первый сытый день?
— Нас перевезли по Ладоге на барже, человек 30 детей. Довезли до берега, бросили трап, мы вышли: мама с братом и я. В каком месте я не знаю, но нас сразу привели в здание и дали возможность помыться в душе, после что было, то и надели. Затем нас пригласили в столовую, где стояли длинные столы из досок, и покормили. Не помню чем, нам было всё равно, лишь бы еда. И вот тогда я впервые испытала чувство сытости.
Затем нас отправили в Сибирь до станции Тяжин Новосибирской области, а там ещё до деревни 50 км на лошадях. Приняли нас хорошо, дали много еды, муки, масла, крупы, короче говоря, спасли нас от голода.
Самое яркое воспоминание Тамары Ивановны осталось от послеблокадного времени, когда семья вернулась из эвакуации, а Тома пошла в первый класс. На 12-й линии разбомбило много домов, стены стоят, а внутри крошево из кирпичей.
— Иду в школу, вдруг вижу: сидит молодой немец, пленный, и играет на гармошке. Я заслушалась, а потом вспомнила, что у меня есть кусочек хлеба, мама сказала: «Томка, съешь на большой перемене».
И я достаю этот хлеб и отдаю немцу. Так было.
Комсомольчанка Алла Дмитриевна Орел в блокаду спаслась также питанием в детском саду.
— Я была очень мала и начало блокады помню отрывками. Вот наша комната, я лежу на кровати, а в углу тарелка чёрная и стучит метроном. Ещё помню разбитые дома, толпы людей в бомбоубежище и огромные аэростаты, которые висели над городом.
*В блокадном Ленинграде, когда радио не работало, в эфире стучал метроном: быстрый темп означал воздушную тревогу, медленный темп — отбой.
Алла Дмитриевна родилась в августе 1938 года. Когда началась война, ей не было и трёх лет. В доме, где они жили, организовали детский дом, в котором и находилась маленькая Алла. Её отец, военный моряк, служил на Ленинградском фронте, мама погибла неизвестно как и где.
В мае 1942 года детей эвакуировали на Северный Кавказ. Там Алле запомнился актовый зал, заставленный кроватями, и сам детский дом, который стоял на горе, а внизу — фруктовые деревья: яблони, груши, абрикосы.
Во время боевых действий отец был тяжело ранен, лечился в госпитале на Урале, и, когда его выписали, он приехал за дочерью. И они снова вернулись в Ленинград, отец и дочь. Это был 1943 год, с продуктами в Ленинграде стало уже получше, была налажена «дорога жизни» через Ладогу.
Аллу устроили в круглосуточный детский сад под Ленинградом. Кормили детей манной кашей с серо-голубыми комками.
— Не могла есть эту кашу, но чем-то всё-таки питалась, не помню уже. Постели были без простыней, голые матрасы.
До школы Алла успела побывать в двух детских садах. В последнем, на Суворовском проспекте, уже была самодеятельность, танцы, кормили хорошо. Однажды вечером дети заснули, и вдруг грохот, грандиозный салют, за окном был январь 1944 года, город праздновал снятие блокады.
В 1945 году Алла пошла в первый класс.
— После войны столько продуктов привезли в Ленинград! Зайдёшь в гастроном и глазам не веришь. Виноград свешивается с красивых ваз, яблоки, груши, коробки с конфетами, сыр, колбаса. Денег в семье было мало, и мне разрешали покупать булочку с маслом и сыром за 20 рублей. Все послевоенные годы всё время хотела есть.
Евгений СИДОРОВ
