… и, конечно же, Маглой нас не пустила.
Мы не набрали песка у её подножья, не положили его в кожаный мешок, не высыпали на капище нанайских духов, как это делали раньше шаманы. Так не делала, кажется, ни одна тургруппа до нас, но это могло спасти положение, сейчас я просто в этом уверена!
Мы сжигали в кострах после вкуснейшего лесного чая пластиковые бутылки и конфетные фантики, старательно сохраняя экологию, но изрядно сердив Подю (так опять думается почему-то только мне одной).
И вообще, мы были бодры, веселы, шли покорять вершину через мох и стланик, забыв о том, что горы покорить не-воз-мож-но: гора либо пускает к себе, либо не пускает.
И, конечно же, Маглой нас не пустила.
Это следовало уже понять по накрапывающему дождику спустя три часа вверх. «Прогноз так и обещал», — подбадривали друг друга мы. «Сейчас пройдёт», — кивали мы, доставая из рюкзаков плотные дождевики.
Не прошло ничего, ни дождь, ни холод, ни ветер.
Лес вокруг старательно делал гиперссылку на мрачные картины Шишкина (слава богу, без медведей), мох восхищал и одновременно заставлял бояться (а вдруг провалимся в подземелье к гномам), скользкие каменные россыпи курумника под ногами задорно приглашали сыграть с нами в уголки: один неверный шаг по качающейся каменной плите и привет.
Вскоре перестаёшь обращать внимание на то, что ты — насквозь.
Перестаёшь ощущать тяжесть рюкзака, сливаясь с ним в одно целое, потому что так легче.
Перестаёшь разговаривать о пустом, а в голове как мантра: «Наверх. Костёр. Кофта. Гитара. Чай». И это — якоря, и это греет, и это даёт силы двигаться дальше.
Но наверху все эти волшебные слова не торопятся материализоваться.
«Наверху. Костру от ветра разгореться негде. Кофты недостаточно, спальник мокр. Гитарист ушёл в темноту за водой. Да, чая тоже нет. И гид тоже ушёл. Надеюсь, их не съедят медведи, ведь они так молоды и красивы».
И вот здесь, в наскоро установленной палатке (слава гиду!), спрятавшись от ветра, ты остаёшься один на один с собой: мокрой, замёрзшей, голодной, что уж там, тихонько матерящейся. Потому что холод — адский, и способов согреться без кипятка ты не знаешь, а коньяк, который старательно предлагал взять тебе муж, ты гордо оставила на кухне. Правда, молодец?
За этот час ожидания (или сколько там ребята бродили в темноте) ты успеешь замёрзнуть, задремать, переродиться, просветлеть, понять, что тело — оболочка, а дух твой крут, потому что, в итоге, ты — на Маглое! На Священной горе, природной сокровищнице, 1285 метров над уровнем моря! Ты дошла сюда ножками, сама, с грузом, не ныла, и вообще, вот он — звон котелка, чиркание спичками, добро пожаловать в Туристы. Это тебе не однодневный поход на Джаки.
Из палатки ты нос высунешь только для того, чтобы взять кружку спасительного чая. И ещё ночью, чтобы посмотреть на небо. И этого времени хватит, чтобы пообещать звёздам (да и самой себе), что вернёшься сюда ещё раз.
На этой милой ноте можно было бы закончить повествование, но рассказ был бы не полным, если бы я утаила своё самое страшное испытание. Когда на следующее утро, освежающее, бодрящее, яркое, все, кто хотел, пошли на Вершины делать картинки и восхищаться нереальной красотой, я сидела и медитировала на свои мокро-ледяные кроссовки. Целый час я уговаривала себя, что ничего страшного не случится, если я надену их и пойду обратно. Страшное — случилось, я простыла, разумеется, потеряла голос и три дня была нема. Впрочем, это как-то даже по статусу человеку, спустившемуся с Гор.
Поэтому единственная просьба к вам, мечтающим о горах и долах — подбирайте тщательно то, что возьмёте с собой: экипировку, рюкзаки, спальники, вторую обувь, мужчину и коньяк.
Ульяна Боровинская
Фото Антона Бирюкова, Школа «Планета тайга»
